JavaScript отключён. Для полноценно использования нашего сайта, пожалуйста, включите JavaScript в своём браузере.

Ответить в теме

Сообщение: <blockquote data-quote="dasadkin" data-source="post: 196102" data-attributes="member: 7690">— Слышь, бабуля...Она подняла глаза. В пяти шагах от неё стоял слегка пьяный и нагло ухмыляющийся юнец. В руке он держал нож. Десятки мыслей в один миг пронеслись у неё в голове. Одна в лесу... маньяк... этот убьёт... что делать... пропала... Она хотела было произнести что-нибудь традиционное — «Я вас слушаю» — да язык словно онемел. Юнец между тем наслаждался её беспомощностью.— Ну, поиграем, детка?Вера Георгиевна поняла всё сразу. С этим шутки плохи. И упрекнуть его в фамильярности язык не поворачивался. Так, значит, парень хочет залезть в её трусы. Пусть лезет, пусть. Лишь бы не убил, лишь бы не убил. А ведь он может. Это она прочитала в его глазах.— Да стара я для тебя, сынок. У меня и внуки старше тебя. Посмотри, ведь ты молодой, красивый... девчонки небось сохнут по тебе?... Да они только рады будут... А я что ж?... Да ты только глянь на меня. Отцвела уже давно...— Замолчи, сука.Всё, разговор окончен. Лучше его не злить.— Не сердись, не сердись. Это я так, сдуру. Что мне делать, сынок?— Расскажи, как тебя ебали в жопу.Он расстегнул ширинку и вытащил свой член. Понятно, приготовился мастурбировать. Может, этим и ограничится? Хорошо бы. Вера Георгиевна немного призадумалась, вспоминая, как её муж, по пьяному делу, однажды, году так в 195... нет, она не помнила... Одним словом, воспоминания были не из приятных.— Да было, было, сынок... Помню муж мой... Он... он...— Не мямли, пизда старая! Давай, давай, рассказывай... Муж... Как там его? Хуй Петрович... согнул меня пополам... поднял юбку, или что там... трусы снял... да не молчи ты, падла!— Да, да, конечно... ты не волнуйся так, сынок... сейчас всё расскажу... сейчас, миленький...— Начинай! И без этих там... влагалище... член... пенис-шменис... Чтоб этих слов сраных я не слышал!Вера Георгиевна на секунду прикусила губу. Матом она никогда не ругалась. Ничего, голубушка, придётся. Ещё как придётся. Какие же слова подобрать? И как описать то, что происходило в далёкие пятидесятые годы на станции «76 километр»?— Помню, были мы в гостях... Мужа моего сослуживец дачный участок получил... Выпили малость. Да нет, не малость. Шибко выпили-то, да... Засиделись допоздна. Смутно помню. Вроде как пошли пешком на станцию всей компанией. А дорога-то через лесок... Темно, прохладно уж... Никодим-то мой и говорит: а что, Вер, давай, как в молодости? Вон за тем кустиком. А я-то пьяная, соображаю плоховато... а что, давай! Отстали мы от компании, шасть в кусты...Юнец закрыл глаза. Она видела, как он теребил свой восставший член. Лишь бы пронесло, лишь бы пронесло... Надо постараться, авось и цела останусь. Этот случай она и впрямь помнила весьма смутно. А фантазия на что? Ну что ж, хочешь жить — умей фантазировать...— Ну вот... Никодим вытащил свой... свой... в общем... хуй... а он у него был такой же красивый, как у тебя, сынок... Ну, пососала, как полагается, а потом... а потом он мне его в... в эту... в жопу-то... Ох, и сладко же было! Ох и сладко!..— И всё?!— А я-то покрикиваю, мол, давай ещё, Никодимушка! Еби меня в жопу! А он свой хуй всё глубже вбивает! Ох, как сладко!..— Что на тебе было, старая? Чулки там, трусы? Давай с подробностями!— Чулки, само собой... Вот как эти... И трусы...— Белые?— Белые.— А сейчас на тебе какие?Вера Георгиевна, смущаясь, подняла платье. Юнец уставился на неё во все глаза. Телесного цвета чулки обтягивали полные ляжки. Розовые трусы выглядели, конечно же, старомодно, но тем не менее, зрелище юнца вполне удовлетворило. Он подошёл ближе, и стал тискать выпирающий над трусами выпуклый живот Веры Георгиевны.— Когда твой этот... Никифор... ебал в очко, то чулки не снимал?— Нет...— А-а-а... хорошо... Значит, ты была в чулках?... А-а-а... И в лифчике?..— Да, сынок... Никодим-то мой, жеребец этакий, так меня и лапает за сиськи, так и лапает... А мне же приятно... сладко... Да ты полапай сиськи-то мои, сынок...Вера Георгиевна видела, что парню хорошо. Надо ещё постараться, он и кончит. А как кончит, может, и отпустит с миром.— Ну, дальше, сука, дальше...Ага, значит, парень возбуждается от слов. Трусы и лифчик даже и не собирается снимать. Ну, щупай, щупай. Сейчас попробуем возбудить побольше, насочиняем то, чего и в помине не было. Самое интересное, что Вера Георгиевна и сама начала испытывать давно позабытые чувства. Даже коленки задрожали. Но теперь уже не от страха.— Вот ебёмся мы, ебёмся, а тут вдруг мужа сослуживец — здрасьте! — нарисовался... Он нас, оказывается, обыскался уже. Где, мол, Сырцовы, куда запропастились? Вот... А я и говорю: Гриша, соколик, что ж ты встал-то как вкопанный?... давай, присоединяйся...— А Никодим что?— А что Никодим? Говорит: еби её, Гриня, в рот!Юнец одной рукой щупал груди Веры Георгиевны, а другой залез в трусы. Она выгнула спину. Ого, да как же это на самом деле приятно! Соски напряглись, влагалище становилось влажным. Юнец, просунув ладонь между ног, гладил промежность. Возбуждение Веры Георгиевны росло неумолимо. Невероятно! Она уже сама шарила во внутренностях его брюк. И, наконец-то, наткнулась рукой на твёрдую сардельку.— А Гришка-то, чёрт этакий, как вытащит свою елду, да как зашипит на меня: соси, соси!... А мне того и нужно! Уж какая сладкая залупа! Давай-ка, сынок, я у тебя тоже пососу...Но юнец был явно не в восторге от такой идеи. Он оттолкнул её руку и грозно сказал:— Не отвлекайся, пизда старая!— Хорошо, сынок, хорошо... Я и говорю: какая сладкая залупа!... Какая сладкая!..— Что ты заладила, сладкая да сладкая!...— Ой, сыночек, да что же это, а?... Давай-ка я нагнусь, подыми платье-то, пощупай ты меня, да хорошенечко!... Сейчас... сейчас трусы-то приспущу... Сейчас...Давненько, ох давненько Вера Георгиевна так не заводилась! Голос аж охрип, во рту пересохло. Вот тебе и старая! Уж не думала — не гадала, что когда-нибудь опять будет стонать от удовольствия! Распалившись не на шутку, она прерывисто что-то говорила, почти сама не соображая что, но делала это уже с явным наслаждением.— Вошёл в меня Никодимушка... по самые яйца... ты бы тоже, мальчик мой... по самые яйца...Юнец прижался сзади к её спине, просунул ладони под руки и охватил болтающиеся груди.— Кончил этот самый... как его?... Гриша, что ли?... в рот кончил?..— В рот, в рот...— А Никодим что?..— Никодимушка в жопу...— Я тоже сейчас кончу, старая...— Не кончай, родненький! Не кончай пока!... Ахххх!... Помни ещё чуток!Он залез рукой ей в трусы, плотно прижимаясь к её телу, его руки тискали большой, мягкий живот, ляжки, груди... Ох, лишь бы не кончал, лишь бы не кончал, как же ей хорошо! Как хорошо! Неужто к ней вернулись забытые ощущения? Не может быть! Да нет, ещё как может! Только подумать! Видишь, видишь, как из неё потекло! А вот и его сарделька, она её ощутила в своей разверстой щели. Далеко этой сардельке до елды Никодима, ой далеко; смотри, как легко вплыла внутрь, словно веточка в гору мягкого масла. Но Вера Георгиевна и этому была несказанно рада. Шутка сказать — столько лет без елды, даже позабыла, когда огурцом себя баловала. Вот она, вот она, сарделечка, в ней двигается! Вот она, родная, заставляет трепетать и содрогаться! Лишь ...<a href="https://sexytal.com/story/2004-12-15/vechera-na-hutore-bliz-kalinovki_2.html">Читать дальше →</a>Подробнее: <a href="https://sexytal.com/story/2004-12-15/vechera-na-hutore-bliz-kalinovki.html">https://sexytal.com/story/2004-12-15/vechera-na-hutore-bliz-kalinovki.html</a></blockquote>

Проверка