Статус
Закрыто для дальнейших ответов.

SIMVOLRODA

Форумчанин
Форумчанин
Продолжаем ...
Девушка Бомжи Помойка

Написано по заказу, идея Насти. Натуралистичность зашкаливает, брезгливые и впечатлительные проходят мимо

Габриэловна шла к помойке. В руке пакетик с мусором. Габриэловна местная старушенция семидесяти восьми лет. Местные старушенции собираются на лавочке возле третьего подъезда. Не в этот ранний час. Обычно после трёх часов дня. Габриэловну, местные старушенции недолюбливают и за глаза называют обезьяновной. Недолюбливают за то что Габриэловна всякий раз рассказывает им про своего папу, который в детстве был председателем пионерской дружины. А потом был лично знаком с Долорес Ибаррури. На этом месте своих воспоминаний, Габриэловна высокомерно говорит - Я могла бы жить в сталинской высотке, в Москве!

- Ну и уёбывай в свою Москву – говорит Никитична, которая председатель местного комитета пенсионеров. Что ты с нами то, неотёсаными, общаешься?

Габриэловна глуховата и всякий раз переспрашивает — Ась?

- Пиздуй отседова – отвечала Никитична, и старушенции начинали хихикать

Габриэловна тоже хихикала, и вот за это, и получила погоняло. И когда Габриэловна, постояв возле лавки со старушенциями, уходила, Никитична показывала ей в спину язык.

Габриэловна подошла к помойке. В руке пакетик с мусором. В помойке рылись завсегдатаи: три местных бомжа и два шелудивых пса помойно-дворовой породы. Пожалуй, всё же, пять бомжей. Псы в прошлой жизни видимо бомжевали. Это Габриэловне так показалось, сначала. Что они роются. Но когда Габриэловна подошла ближе … Есть такой анекдот: на суде допрашивают свидетеля аморального поведения парня и девушки в парке. Свидетель (старичок) – Иду я значит по парку, а эти двое в кустах за лавочкой ебутся.
Судья - Свидетель! Подбирайте выражения: не ебутся, а сношаются.
Свидетель - Иду я значит по парку, а эти двое в кустах за лавочкой сношаются. Подошёл поближе, присмотрелся. Неээ, ебутся.

Ну вот примерно тоже и с нашей Габриэловной. Зрение, в отличие от слуха, у обезьяновны было соколиное. Бомжи не рылись в помойке. Бомжи кого-то ебли. Габриэловна шуранула пакет в мусорный бак! Пёсики шарахнулись и ёбнувшись мордами в сетку – заскулили.

- Вы кого там делаете? - Габриэловна видела между баками, и между ногами бомжей чей-то голый зад, но принять очевидное не могла - Вы кого там делаете?

- Уёбывай отсюдова старая обезьяна, пока и тебя не оприходовали – сиплым голосом ответил тот, что наяривал этот зад.

Но Габриэловна уже узнала кому принадлежит зад - Я знаю тебя. Знаю в каком подъезде живёшь. И мать с отцом знаю.

Не прекращая натягивать, Фреди обернулся – Сука, старая обезьяна тебе завидно? Хочешь, чтобы в твоей могиле покопались? Ну заходи сюда, папа Карла тебя отмудохает!

Из-за бака высунулся долговязый бомж, видимо папа Карла, и осклабившись беззубым ртом, прошамкал – Иди фюда фтафая. Натяну уф так и быть.

И Габриэловна стала протискиваться между баками. Фреди даже трахаться перестал - Да твою могилу, старая, уже и оглоблей не прошибёшь! Чеши отсюдова, пока я тебе не навалял!

Габриэловна сдала назад и пошла прочь, шаркая и бормоча – Гандон штопаный, чтоб у тебя хуй отвалился, гад!

Три бомжа, с утра пораньше пока мало людей, пришли на свою мусорку и рылись в баках. Минут через пять подбежали два опаршивевших пса и, приподнимаясь на задних лапах, заглядывали в баки. Бомжи, доставая пакеты, развязывали их и выворачивали, выискивая съедобное. Кое-что бросали псам.

Подошёл дворник – Фреди, чтобы чисто было, когда уйдёте.

Фреди, видимо старший, повернул своё бордовое, заветренное и всё в струпьях лицо – Усё будет в порядке, шеф.

Дворник ушёл, а к помойке подходила девушка: молоденькая, хорошенькая, опрятная, чистенькая. На вид двадцать два, двадцать три года. В руке у девушки был мусорный пакет, аккуратно завязанный.

Это была Настя. Не доходя нескольких шагов до крайнего бака, Настя остановилась. Бомжи, делая вид, что не замечают девушку, продолжали рыться в баках. Настя стояла и смотрела на них. Фреди, ощущая взгляд спиной, не выдержал и обернулся. Настя видела бомжей. Они всегда вызывали отвращение своим видом. Такие грязные, с такими бордовыми рожами, с такими заскорузлыми руками, покрытыми цыпками. Фреди был ещё отвратнее.

Настя вздрогнула – Я боюсь вас.

Повернули свои красные, обветренные рожи ещё двое и даже пёсики выглядывали из-за бака.

- Я боюсь вас

- Да мы не кусаемся. Цыц! – ответил, и прикрикнул на псов Фреди.
- Я боюсь вас. Я сейчас подойду, а вы меня затащите за баки и начнёте лапать меня своими грязными и заскорузлыми ручищами.
Сделаем ещё одно отступление с анекдотом: девушка на балконе, говорит проходящему мимо мужчине – Я вас боюсь, мужчина.
Мужчина удивлённо – Почему?
- Вы меня изнасилуете.
Мужчина ещё удивлённее – Как же я это сделаю: вы там, а я здесь?

А я сейчас к вам спущусь.
У папы Карлы отвисла челюсть, и он удивлённо посмотрел на Фреди. Третий, невысокий и кругленький, смотрел на девушку глазами, в которых не отражалось ничего.

- Да мы … - начал Фреди

- Я боюсь вас – перебила его Настя - Вы затащите меня за эту мусорку и будете щупать мои тити, мою попу и мою киску.

Теперь челюсть отвисла и у Фреди. И только третий, всё также смотрел на Настю, ничего не выражавшими глазами.

- А потом вы станете засовывать свои корявые пальцы в мой ротик, в мою попку и в мою киску. А потом вы достанете свои заскорузлые и сто лет немытые хуи, и станете совать их во все мои дырочки … вы заставите меня отсасывать у вас и у этих паршивых псов.

У папы Карлы, от картины нарисованной Настей, потекли слюни, а у Фреди встал. Фреди вышел из-за бака, подошёл к Насте, взял в одну руку пакет с мусором, а другой потянул Настю за плечо. Девушка упиралась, но Фреди тянул её за баки - Не бойся-не бойся – приговаривал он.

Настя поскуливала, но шла. Фреди бросил пакет, и затащил Настю за мусорные баки. Настя всё также поскуливала, а Фреди, не обращая внимания на её скулёж, стал лапать девушку. Он лапал её тити, жопу, щупал горячую киску через трусики, и вытащив свой почерневший от столетней немытости и заскорузлый член, стал тыкать им Насте между ног. Псы рылись в Настином пакете. Папа Карла встал на колени перед Настей и гладил её бёдра, и трогал животик, задрав футболку. Фреди наклонял Настю, заставляя встать раком, и Настя, вся дрожа от страха и подвывая, встала. Папа Карла сунулся в Настин ротик своим заскорузлым и сто лет немытым членом (когда успел достать?), а Фреди, стянув с Насти трусики, пристроил свой грязный, вонючий член и стал запихивать в Настину киску. Третий бомж тоже подошёл. Но места для него не нашлось, и он просто встал на колени и щупал Настины тити под футболкой. Псы тоже совали свои морды к Настиному чистенькому телу, и дотягиваясь, лизали своими шершавыми, горячими и мокрыми языками. В это время и подошла к мусорке Габриэловна.

Настя вышла из ванны.

- Высушишь волосы, позавтракаешь и вперёд. Первый рабочий день на новом месте- опаздывать нельзя. Я всё погладила. В моей комнате, на гладилке - Лариса шлёпнула Настю по попе.

Мать зашла в ванну, Настя пошла на кухню. В прихожей, Настя, глянула на себя в зеркало: опрятная, хорошенькая, чистенькая. Открыла дверь и вышла на площадку.

- Мусор захвати! – высунулась из ванны Лариса.

Настя взяла аккуратно завязанный пакет с мусором и закрыла дверь.

Когда Фреди кончил в Настину киску его затрясло. Ещё бы. Он не трахался уже года полтора. Фреди хотел отвалиться от Настиной попки, но член стоял. И Фреди улыбнулся, он хотел ещё. И Фреди, приподняв Настину попку повыше, стал запихивать в неё свой член, уже не такой вонючий и грязный после её киски.

Настя, скулить и подвывать не могла. Её ротик был занят заскорузлым, грязным и вонючим членом папы Карлы. Его большие, волосатые и пропахшие говном яйца ритмично бились о её подбородок. Третий, с также отсутствующим взглядом, лапал Настины круглые, упругие тити, стискивал заскорузлыми и шершавыми пальцами соски, гладил, точнее шершавил животик своими ладонями. Даже пёсики, забыв про пакеты с вкусненькими объедками, втиснувшись между ног Фреди и папы Карлы, облизывали Настины ягодицы и ручки своими мокрыми длинными языками. Член Фреди, в попе Насти, задёргался и стал плеваться спермой, а из члена папы Карлы потекла прогорклая сперма в Настин ротик. Из влагалища тянулась соплями сперма и пёсик, который был между ног Фреди, стал её слизывать: сначала с земли, а потом прямо из Настиной разверстой вагины. Когда Фреди вытащил свой член из Настиной попки, песик стал слизывать сперму, сочащуюся из её попы. Изблевавшись спермой, член папы Карлы вывалился из Настиного ротика. Второй пёсик облизал его, а потом стал вылизывать сперму из Настиного рта. Третий бомж, оттолкнув папу Карлу, встал перед Настей на колени и стал тыкать своим толстым, вонючим и грязным членом в ротик. Но в ротик не вошёл. И третий, на карачках, переполз к Настиному заду и, оттолкнув пёсика, стал запихивать член в попу. Настя, давясь языком пёсика, застонала от боли, а бомж всё пихал и пихал свой толстый в её попу. Мимо мусорки шли мамаши с детишками, ведомыми в садик. Заметив бомжей и подозрительную возню, мамаши подхватывали детишек и быстро проходили мимо. Идущие на работу, тоже проходили не останавливаясь, но некоторые, достав сотовые, фотографировали бомжей за баками. На ходу. Похоже, только Габриэловна была настолько смелая (или тупая), что предложила бомжам себя.
Лариса, проводив дочь, помылась, высушила волосы, позавтракала, оделась и пошла в «Холидей». Путь к магазину лежал мимо мусорки, и бомжей Лариса увидела издалека. Её раздражала эта мусорка, и эти бомжи, которые не только копались в баках, разрывая и выворачивая пакеты, но и справляли нужду. Там же! Она частенько видела кучки говна за мусорными баками. Хотя, это могли сделать и собаки. Лариса не приглядывалась. Несколько раз она жаловалась в районную администрацию. Но никаких действий не предпринималось: бомжи по-прежнему рылись и гадили. Подойдя ближе Лариса разглядела чем были заняты бомжи на сей раз, и разглядела, что было у них под ногами. Плотоядно улыбаясь, Лариса достала камеру, которую всегда носила с собой – «На этот раз не отвертятся». Она навела объектив и стала снимать, предвкушая, как это видео, показанное в вечерних городских новостях, взорвётся маленькой атомной бомбочкой
Панса, так кликали третьего бомжика, страдал одышкой и имел больное сердце. Его толстый член с трудом, просовывался в Настину, аккуратную и неразделанную попку. Через пару минут титанических усилий, Панса побагровел, схватился за сердце, захрипел и заваливаясь на бок, отвалился от Настиной попы, так и не успев кончить. В Настиной попе зияла дыра от толстого члена Пансы. Похоже, что теперь она была разделана основательно. Папа Карла, пристроившийся к сетке чтобы отлить, услышав шум рухнувшего тела, обернулся. Но смотрел он не на товарища, лежавшего на боку и хватавшего ртом воздух. Карла смотрел на зияющую дыру в Настиной попе. То ли моча, сдерживаемая от излияния, ёбнула в голову, то ли ещё как, но Карла шагнул к Насте и пристроив свой шланг к дыре в её попе стал ссать туда, кряхтя от удовольствия.
Фреди, после второй подряд кончины, утративший было всякий интерес к девушке, и вернувшийся к пакетам с объедками, увидев, что делает в попу Насте папа Карла, вдруг вспомнил, что десять минут назад хотел ссать. Папа Карла вытряхивал из своего шланга последние капельки, и с удивлением таращился в зияющую дыру в Настиной попе. Фреди отпихнул Карлу и сам стал ссать в Настину попу. Его моча и заполнила зияющую дыру до краёв. У Насти забурчало в животе и газы вспенили мочу. Видимо не вся моча вытекла из башки папы Карлы. Увидев, как булькает, словно закипая, пахучая жидкость в Настиной попе, он вытащил из какого-то разорванного пакета протухшие сосиски, и разминая их корявыми и чёрными от грязи пальцами, стал опускать ошмётки в вонючий жёлтый бульон. Фреди, увидев что сделал Карла, брезгливо отворотился. Коротышка Панса, отдышавшись и очухавшись, сел и осматривался. Тузик, то ли отравившийся спермой папы Карлы, то ли возбудившийся оргией, творимой на его глазах … Короче. У Тузика между ног торчал красный и мокрый собачачий член. Тузик тоже захотел Настю. Он подбежал было к её попе, но папа Карла бесцеремонно оттолкнул Тузика. Тогда Тузик вернулся к Настиной головке, и водрузив на неё передние лапы, сунулся торчащим члеником в Настин ротик. Панса, принюхавшись к ароматам исходящим от булькающего бульона из Настиной разделанной попы, осклабился. Он подвинулся, и зацепив из кучи мусора какой-то тухлятины с копошащимися личинками, стал засовывать её в Настину разверстую вагину. Настя сначала почувствовала в своей вагине его толстые, шершавые и покрытые цыпками, пальцы. А когда Панса вытащил пальцы, чтобы зачерпнуть и засунуть ещё тухлятины с личинками … Бррррр! Настю затрясло. В её вагине копошились и расползались личинки. Коротышка Панса захотел ссать, встал, и достав из рваных штанов свою толстую култышку, обоссал Настю. Бобик тоже отравился спермой и захотел Настю. Но к попе девушки не подпускал папа Карла, а ротик Насти был занят красным и мокрым члеником Тузика. И Бобик не придумал ничего другого, как пристроится к Тузику. Тузик огрызался. Тузик вертел задом. Но оторваться от Насти уже не мог. Уже раздулся его кнор и вот-вот-вот … Короче: Бобик вставил свой красный и мокрый членик Тузику в жопу! Все три бомжа охуели по полной. Такую откровенную и неприкрытую гомопсятину в мире животных они наблюдали впервые.
К мусорке возвращался дворник. Следом шла Габриэловна и злорадно лыбилась. Фреди, увидев дворника, скомандовал – Атас! Порядок!
Панса и папа Карла стали поспешно сгребать разбросанный мусор в пакеты, а Фреди, прижав драную подошву ботинка к Настиной попе, толкнул её – Пшла отсюдова!
Тузик, уже кончивший в Настин ротик, соскочил и затрусил прочь, а Бобик, только вошедший в сексуальный раж, как приклеенный семенил следом, смешно перебирая задними лапами.
Обоссанная Настя, блюясь Тузиковой спермой, выползала на карачках из-за бака. Из вагины вываливалась копошащаяся тухлятина, а из попы плескался бульон мочи с ошмётками тухлых сосисок. Лариса перевела объектив, и ... узнала дочь …
На работу Настя опоздала.

22.06.17 Отредактировано 15.07.21



 

SIMVOLRODA

Форумчанин
Форумчанин

Два желания

(написано по заказу, идея Лизки)
«Чем безупречнее человек снаружи, тем больше демонов у него внутри» З.Фрейд

Я хочу рассказать вам свою историю. Вы только не фууу! – кайте, а просто выслушайте.

Меня зовут Катя. Я живу в городе с папой и мамой. Мне двадцать два годика. Я учусь в … аа, впрочем неважно, где я учусь. Папа с мамой собрались по турпутёвке на Кипр. Аж на две недели, а на меня у них, как всегда, не хватило денег. Вот. И они, чтобы я не скучала в городской квартире одна, а больше, чтобы я была под присмотром, отправили меня к родственникам в деревню. В деревне у мамы живёт старший брат, дядя Паша с тётей Надей, евойной женой и с сыном Антохой, моим значит кузеном. Деревня конечно не Кипр, но всяко разно лучше, чем в пыльном и душном городе. Меня посадили на автобус, предварительно всю облапав (ну в смысле, что папа и мама крепко пообнимали), измусолив мои щёки мокрыми губами и окропив слезою (это конечно мама).

Они махали мне руками, а я уже мысленно была там.

В райцентре меня встретил дядя Паша. Он тоже меня облапал, но уже не так как папа и мама, а осторооожно приобнял, как будто я была из хрусталя сделана. Люблю дядю Пашу: он немногословный, не задаёт глупых вопросов, типа – Жениха ещё не нашла, племяшка?

Бррр, не люблю это слово, оно у меня вызывает две ассоциации: племенной бык и пельмень. От райцентра до деревни двенадцать километров по просёлочной дороге через бор. За два года, что я не была здесь, бор нисколечко не изменился: всё такой же глухой, пугающий своей молчаливой угрюмостью. Я представила как поскрипывают сосны и кедры, как мяукает сойка, услышала жужжащее стрекотание козодоя, напоминающее морзянку в ускоренном режиме и барабанную дробь дятла - неутомимого санитара леса.

- Как Таня?

- Да всё нормально. Работает.

- Там же?

- Да

- Отец?

- Тоже и там же

Определённо, с дядь Пашей можно дружить. Больше он вопросов не задавал. Когда подъехали к дому, ворота были открыты и Антоха, рот до ушей и пританцовывает от нетерпения тоже меня облапать, уже ждал нас. Заехали во двор и когда я вышла, потягиваясь до хруста в суставах, из дыры в стене сарая выкатил Шарик, и увидев меня замер на мгновение, а потом, узнав, завилял хвостом, подбежал и привстав на задние лапы всё подпрыгивал и старался лизнуть. Я поймала его лохматую башку и затормошила – Привет, Шарик!

Шарик извернулся и всё-таки лизнул меня в нос, своим горячим и шершавым языком.

- Ну здравствуй сестричка! – Антон с какой-то хитроватой улыбкой смотрел на меня.

Я протянула руку

– Чё, даже не обнимемся? – и облапал меня и стал тискать и мять, так что я взвизгнула, а Шарик бегал и прыгал вокруг нас и звонко, и радостно лаял.

- Ну что вы пристали к девчонке – это тётя Надя, обтирая руки о подол фартука, подошла к нам, обняла меня и чмокнула в щёчку.

От тёти Нади пахло парным молоком, пирожками с картошкой и земляникой (духи, или туалетная вода, а может и самой настоящей).

- Ты поди проголодалась с дороги?

- Неэ, я сначала в туалет.

Туалет за забором огорода, у стены сарая. Я стянула трусики, задрала подол юбчонки и присела. В стенках были дырки, в которые можно было палец просунуть. Было чисто, видимо недавно вымели, но всё равно характерный запах щекотал ноздри и я, пописав и подтеревшись трусиками (всё равно стирать), вышла. Постояла на огороде, чтобы развеялся запах мочи. Картошка уже отцвела и её окучили. Капуста на высоких ножках с влажными лунками, видимо с утра поливали, морковка, подсолнухи. У стены сарая разрослась на солнцепёке малина, крупная, красная, спелая и я подошла, и стала срывать сочные ягоды: малина была тёплая и сладкая.

- Катька – Антон тронул меня за руку – пойдём в дом, мамка уже стол накрыла, а потом я баню истоплю, помоешься с дороги.

- Какой ты заботливый стал, братик – я легонько щёлкнула Антоху по носу

- Да это папка, говорит «поухаживай за сестрой, а то она притомилась с дороги». Только я чё то не вижу, что ты притомилась, вон как малину лопаешь, аж за ушами пищит.

- Жжадина! Ну ладно, пойдём. Где тут у вас руки помыть можно?

- Ой, а ты будто забыла где? – издевательски вежливо ответил Антон – прямо вся такая городская. В ванне конечно, где ещё?

- Ой, а у вас прям ванна есть?

- Конечно – Антон пошёл, и я за ним.

Он подошёл к калитке палисадника и открыл – Вон ванна.

У стены сарая на кирпичах стояла старая, вся облупленная, ванна заполненная водой.

- Да там лягушки поди завелись?

- Какие лягушки? Я там руки и лицо мою – обиделся Антон

- А жопу ты там не моешь? – съехидничала я

- Ну ты и стервоза, Катька. Думал с возрастом хоть … – Антон отскочил, видимо почуял что у меня руки зачесались – изменишься – закончил он

- Да ладно, не буду я тебя бить

- Ага, солдат ребёнка не обидит – Антоха ухмыльнулся

- Давай-поливай. Где мыло?

Антон дал мне мыло, зачерпнул ковшиком воды из ванны и поливал. Я вымыла руки и ополоснула лицо.

- Антоха, привет!

Какой-то пацан с улицы махал нам рукой.

- Васька, иди с сеструхой познакомлю.

Но Васька, глянув на меня, пошёл дальше – Мне надо сахар купить, у нас кончился, а мамка варенье варит.

- Это он тебя испугался

- Я такая страшная? – у меня опять зачесались руки

- Не-не-не – Антон выставил ладони – он твоей красоты испугался. Ты же у нас императрица, Екатерина.

И хотя его улыбка была с хитринкой, я приняла его слова как должное.

- Ребятишки, ну скоро вы? – тётя Надя вышла на крыльцо – Идёмте.

Я не ошиблась: и молоко, и пирожки с картошкой с пылу с жару, и земляничное варенье.

- Таак – потёр руки дядя Паша - За встречу – и поднял стопку - Это настойка на смородине и на рябине – подмигнул он мне, увидев как я принюхиваюсь.

Мы чокнулись и выпили: дядя Паша залпом, в один глоток, Антоха выпил за два глотка, а мы с тётей Надей пили маленькими глоточками. Дядя Паша тут же наполнил стопки ещё раз

- Паш, ну куда ты торопишься? – пусть ребёнок поест – остановила его тётя Надя.

- Ты ешь, Катя, ешь, а мы выпьем за твоё здоровье.

Я наверное и правда проголодалась; остановилась только, заметив, как они все втроём, с улыбкой наблюдают за мной – «Ещё подумают, что меня родители не кормят».

Когда дядя Паша потянулся к графинчику с настойкой в третий раз, тётя Надя придержала его – Отец, может хватит уже, а? Тебе завтра рулить

- Дак мы же не в город

- Куда это вы собрались?

- Да вот, матери захотелось черники

- Так уж выбрали всю чернику вокруг – удивился Антон

- Неэ, мы в Ракиты

- Ого! Это ж сорок км!

- Мы же не пешком – ответил дядя Паша

- Вот я и говорю, хватит – и тётя Надя убрала со стола графин.

Потом Антон истопил баньку, и я помылась, и даже немного попарилась берёзовым веником. Быстро стемнело и крупные звёзды на чёрном небе сверкали, как бриллианты. Я постояла, вдыхая прохладный и пахнущий травами воздух.

Вышел Антон и встал рядом - Хорошо?

- Да.

Ни о чём не хотелось думать, сразу почему-то навалилась усталость – «Как будто на мне воз возили» - вспомнила я мамину присказку и грустно улыбнулась.

Антон наверное почувствовал моё состояние: тронул за руку – Пойдём, а то прямо здесь уснёшь.

Спала как убитая. И проснулась от солнечного зайчика,пригревшегося на моей щеке. Потянулась, сладко зевнула и села, прислушиваясь. Кто-то бубнил вполголоса на кухне и мне показалось, что разговаривают двое - «Передумали за черникой?».

Скрипнула половица, дверь неслышно приоткрылась и Антон, просунув голову, увидел меня – О! Проснулась! Ну ты и спать Катька, уже скоро полдень

- А чё, за черникой не поехали?

- Уехали. Сранья. Тебя всё порывались с собой взять, но я гррудью встал на защиту!

- А с кем ты тогда разговаривал?

- Да Васька же! Знакомиться пришёл. Ну ты одевайся, я воду на чай подогрею.

- Я в туалет хочу

- Ну так иди

- А Васька?

- Что Васька? - Антон посмотрел на меня и в его глазах было неподдельное удивление

- Васька не пойдёт в туалет?

- Зачеэм?! – Антон уже не скрывал своего удивления

- Меня сторожить

- Чегоо!?

Но я уже не могла больше играть и расхохоталась, упав в подушку.

- А я вот сейчас скажу Ваське – мстительно ответил Антон, наблюдая за мной

- Попробуй только! – я швырнула в него подушку

Антон поймал подушку, бросил в меня и выскочил за дверь. Я пошла в чём была: в ночнушке. Мальчишки на кухне, разинув рты, я не смотрела в их сторону, но у женщин великолепное периферийное зрение, проводили меня взглядами, поворачивая головёнки, как солдатики. Я расхохоталась, едва за мной закрылась дверь. В сенях обулась в чьи-то кроссовки, и пошла в туалет. Припекало солнышко. Шарик мусолил сахарную косточку и на меня даже внимания не обратил. За загородкой у сарая рылись в земле четыре чушки и разгуливали, под присмотром рыжего петуха, куры. Я не сильно то разбираюсь в половых признаках чушек, но почему-то сразу определила: три кабанчика и хрюшка. Ине ошиблась, как позже выяснилось. Петух шумно замахал крыльями, подняв клубы пыли, взлетел на забор и проводил меня своим радужным глазом. Одна из гаремных наседок тоже захлопала крыльями и даже подпрыгнула вслед за рыжим султаном, но крылья были подрезаны и дурёха, долбанувшись грудью об забор, шмякнулась на землю. Вскочила, сердито квохча, полупрезрительно передёрнулась, отряхивая пыль и важно пошла, подёргивая головкой – Коо-коо-коо.

Умора, да и только.

В туалете воняло свежим дерьмом и мочой, и я не стала закрывать дверь. Но это ничего не дало, и когда я, закончив свои дела, вышла, от меня попахивало. Я тщательно обтёрла руки сурепкой, разросшейся под забором, и пошла к малине.

- Катька! Ты Васькины кроссовки надела – Антон стоял на крыльце, а Васька выглядывал из-за его плеча.

- Ну и что? – буркнула я себе под нос, набитым малиной ртом.

- Катька!

- На них не написано, что они Васькины – и не поворачивая головы, я показала им средний палец.

Видимо до этого, девушки им таких жестов не показывали: мальчишки замерли, не зная как реагировать. Я чуть скосила глаза и тут же прыснула, отвернувшись: их лица были вытянуты и напряжены. Зазвучал марш «Прощание славянки» - это у Васьки на телефоне был такой гудок. Васька вытянул откуда из трико сотовый – Маам?

Васькина мать была настолько громогласной, что динамики телефона не могли вместить её голоса и даже я (от забора до крыльца было шагов двенадцать) услышала её.

- Ты где?!

- Мам, я у Антона

- Чё ты там потерял?!

- Маам? – Васька, покрываясь пунцовой краской, смущённо отворачивался, прижимая телефон к оттопыренному уху.

- Домой марш! Немедленно! Хлеба нет, соль кончил … - Васька, видимо, так сильно прижал телефон к уху, что он отключился.

Я вздохнула и пошла к ним. Васька, не глядя на меня, обулся и убежал, хлопнув калиткой.

- Вот – Антон ногой подтолкнул аккуратные калоши – Мамкины.

- Теперь то зачем?

- Ты чё, руки не будешь мыть? – удивился Антон

- Ах, даа. Ну пойдём.

Мы пили чай с деревенским хлебом и деревенским маслом. Я черпала земляничное варенье столовой ложкой, я уплетала за обе щёки деревенский творог с деревенской сметаной … я ела так. Нет. Я жрала так, как будто не ела целую неделю.

Даже Антоха был поражён – Это на тебя так деревенский воздух подействовал?

Я хмыкнула, вспомнив ароматы из туалета и выгребной ямы рядом.

- Чё будем делать? – спросила я Антона, когда позавтракав, мыла в тазике посуду.

- Пойдём на пруд купаться и загорать.

- Не буду я купаться в вашем вонючем пруду.

- Он не вонючий: его прошлым летом спустили, почистили, наполнили и запустили карпа.

- Всё равно вонючий, у вас там рядом свинарник и жижа стекает в пруд.

- Нет свинарника. В прошлом году последних свиней сдали, а свинарник растаскали на дрова. Нучё,идём?

- Неа, не хочу - япрошла в комнату и стала убирать постель - Что ты следишь за мной? Мне надо переодеться.

- Ну ладно – Антон вышел, прикрыв дверь.

Убрав в старенький шифоньер постель, я переоделась в юбчонку и футболку. Немного поколебавшись, стянула трусики – «Кого стесняться? Да и жарко к тому же» - и вышла к Антону во двор.

Антон собирал малину в палисаднике – Поможешь? – он шлёпнул себя по плечу – Достали комары, и мухи какие-то злые стали. Дождь что ли будет? - он задрал голову и обвёл взглядом абсолютно безоблачное небо

Мне стало смешно от его уловок, но на пруд идти всё равно не хотелось.

- А давай тогда в карты сыграем? В дурака – предложил Антон и опустил ведёрко на траву.

- Давай – лениво согласилась я.

Антон оживился – А где будем? Давай там – он мотнул головой на деревянную лавочку под тополем, в углу забора у ворот.

- Жарко – поморщилась я – давай дома.

Дома было прохладно: то ли из-за подпола, в который на зиму засыпали картошку, то ли … в общем не знаю. Но меня это всегда удивляло: на улице тридцатиградусная жара, а дома приятная прохлада.

Антон тасовал колоду, и взглядывая на меня, предложил – А давай сыграем на желания, чё просто так-то?

- На желания? – улыбнулась я – Ну давай. Только смотри: если загадаешь, чтобы твоя сестра утопилась, и выиграешь … - я выдержала паузу, глядя ему прямо в глаза – Я утоплюсь. Но сначала утоплю тебя в вашем вонючем пруду.

Антон даже тасовать перестал. Потом передохнул – Катька, всё-таки ты стервоза. Разве можно так шутить?

- А я и не шучу

Антон расплылся в улыбке – Неэээ, не обманешь больше. Да чё я, дурак такое желание загадывать? Он сдал, я взяла карты и развернула.

Первую партию Антон проиграл: мы договорились, что игра заканчивается после двукратного проигрыша подряд. И вторую партию он проигрывал. Но мне стало жутко интересно, что ж за желания у братца, и я скинула все козыри, потом отдала ему тузов и королей с дамами, и кое-как проиграла. Взяв карты в третьей, я поразилась: одни козыри! Когда закончились козырные, пошли тузы с королями и дамами … «Неээ!» - решила я – «Так дело не пойдёт» - и скинула Антону всех дам, королей и тузов, и взяв последние карты, вздохнула с облегчением – «Две шестёрки, одна козырная, две семёрки и два валета».

Козырную шестёрку (одну, без пары) я отдала Антону – он принял. Потом пошла валетами – он покрыл и …

Я проиграла.

Антон сник, и мне стало понятно, что на выигрыш он не рассчитывал. Дурачок. На его лице всё было написано - Ну и? - братец вдруг стал краснеть и прятать глаза, а лоб морщился от напряжения мысли: он срочно пытался придумать желания, которых не загадывал - Антон! – он поднял глаза – Говори что загадал и не вздумай врать. Ты же знаешь, я не отстану.

Антон взял в руки карты, глубоко вздохнул и выпалил, не глядя на меня: - Первое, трахнуться с кабанчиками, со всеми тремя (я не ошиблась), а второе – залезть в выгребную яму и напичкать свои дырочки тухлятиной с личинками, жуками и мухами, которые там будут.

Пришла моя очередь оторопеть.У меня отвисла челюсть и потекли слюнки – «Бог мой, как он мог догадаться? Каак??».

- Ты же не будешь этого делать? – Антон, наконец, осмелился взглянуть на меня - … Чтоо?

Оказывается я сказала – Да - но была в таком состоянии, что не услышала собственного голоса. Я встала – Да.

В глазах Антона сверкнул огонёк, но я не обратила на это внимания - Да, не будешь, или да, будешь?

- Нет, не буду.

Потом, когда он, чуть ли не силой затолкал меня в выгребную яму с тухлятиной, с обожравшимися и не способными уже летать мухами, с личинками, почти в палец толщиной, будто беременными, с какими-то жучками, шустрыми и прожорливыми: пожиравшими и тухлятину, и личинок, пожиравших только тухлятину … Потом, когда он затолкал меня в сарай, в загородку к кабанчикам … Я вспомнила.

Это произошло лет пять или шесть назад, потому что я ещё училась в школе. Мы с Антохой пошли в лес за грибами, и пробродив по лесу часа три, и набрав вдвоём десятка полтора сыроежек, встретили девочку лет четырнадцати, с полной корзиной грибов. Антон сначала спрашивал как её зовут, из какой она деревни и где она набрала столько грибов. Но девочка, назвав деревню, хотела уйти и разозлила Антона. Он стал хватать её за руку и пытался обнять. А когда девочка заплакала, вдруг спустил штаны с трусами и стал показывать ей свой возбуждающийся членик, оголяя залупу. Девочка уже почти рыдала, но Антона это взбеленило и он, схватив её за волосы, притянул и стал тыкать торчащим члеником в лицо. Девочка зарыдала в голос. Антон выхватил из её рук корзину и сначала просто отшвырнул. Но корзина даже не перевернулась, ион подскочил к корзине ипнул что есть силы. Корзина улетела, грибы рассыпались, аАнтон бегал и прыгал, растаптывая грибы. Девочка, громко плача, убежала, а Антон, грязно ругаясь матом, стал ссать на растоптанные грибы. Я вспомнила, как лет шесть или семь назад, на пруду, Антон, повздорив с кем-то из мальчишек, схватился с ним драться, и повалив его на траву, и оседлав, наносил удары кулаками. Соперник его, сначала защищался, перехватывая руки Антона, потом пропустил один удар, другой, потом перестал закрываться, только головёнка моталась от ударов, из глаз текли слёзы, а из разбитых губ и носа, кровь. Друзья, опомнившись, кинулись к ним и стащили Антона с мальчишки, но Антон всё же извернулся и пнул лежачего. Потом я вспомнила, как он, с улыбкой маньяка, отрывал крылышки мухам и наблюдал, как они пытались улететь. Потом я вспомнила, как в начале июня Антон зорил гнёзда воробьёв и швырял их яйца в стенку сарая, а когда появлялись птенцы и ему удавалось вытащить одного или двух, он отрывал их желторотые головки …

Новсё это я вспомнила потом, а сейчас …

- Нет – Антон тоже встал – Неээт, Катенька. Уговор дороже денег. Проиграла, лезь в яму и трахай себя тухлятиной с жирными мухами, беременными личинками и прожорливыми жучками - его рот кривился в улыбке, в глазах металось злорадство – А потом пойдёшь в сарайку и будешь дрочить кабанчикам хуи, отсосёшь и трахнешься в обе дырки. А я буду наблюдать.

- Да ты ахренел, братец. Как ты со мной разговариваешь?

- Дорогуша, ты я вижу не въезжаешь – Антон шагнул ко мне, крепко схватил за руки и рывком развернул – Или ты идёшь сама – зашипел он мне в ухо – или я затолкаю тебя туда силой – и резко толкнул.

Вот тут я и вспомнила всё, о чём рассказала выше, и горько пожалела что ушёл Васька, что так опрометчиво и легкомысленно согласилась играть и, что меня совсем добило, проиграласама.

Антон вытолкал меня в сени – Не вздумай заорать на улице, как резаная – он подтолкнул меня к двери – выходи.

Я подчинилась, и обув калоши, вышла.

- Ну чё ты встала? Вперёд. Ныряй в тухлятину и трахай сама себя всем, что под руку подвернётся.

- Антоон – жалобно заскулила я – Антоон, давай в другой раз, а?

- Иди-иди – скомандовал он, и схватил меня за руку – А будешь упираться, силой поволоку

- Ну и волоки, ггад!

И он потащил меня к выгребной яме. Я упиралась, тормозила калошами, я даже замахивалась на него. Я скулила, я умоляла, я даже слезу пустила, а он, как трактор, тянул меня к туалету. Глупый Шарик, решивший что мы играем, весело скакал вокруг нас и взлаивал.

И вот я стою на краю выгребной ямы, а Антон крепко держит меня за руку. Выгребная яма - это не отхожее место, не дерьмо с мочой. В выгребную яму сбрасывали протухшие и подгнившие продукты. В яме они накапливались, гнили и оставались на зиму. А весной туда добавляли измельчённую солому и навоз, перемешивали и получался компост: удобрение для парника и огорода. Но это весной, а сейчас яма была заполнена, где-то на треть, именно тухлыми и гниющими остатками продуктов и овощей. Яму закрывали деревянной крышкой, но мухи пролазили в щели и пировали там. И не только мухи. Антон сдвинул ногой крышку и целый рой жирных мух, жужжа как подбитый бомбовоз, тяжело приподнялся над ямой и рассыпался. Часть облопавшихся мух, израсходовав все силы на взлёт, свалилась на землю, часть рухнула назад в яму, и только с полдюжины мух смогли улететь.

Антон толкнул меня и я, взвизгнув, шагнула в яму. Ноги погрузились в тёплое и булькающее газами, тухлое месиво, поверхность которого, всего лишь на пару сантиметров не доставало промежности.

- Мамочкии – заскулила я и протянула руки к Антону – вытащи меняаа

Но Антон только ухмыльнулся – Давай-давай. Чем быстрее ты себя оттрахаешь тухлятиной с мухами, личинками и жучками, тем быстрее приступишь ко второй части представления.

Он потянул с меня футболку – Зачем марать? – и я подняла руки.
 

SIMVOLRODA

Форумчанин
Форумчанин

Два желания (окончание)

«Чем безупречнее человек снаружи, тем больше демонов у него внутри» З.Фрейд

Но Антон только ухмыльнулся – Давай-давай. Чем быстрее ты себя оттрахаешь тухлятиной с мухами, личинками и жучками, тем быстрее приступишь ко второй части представления.

Он потянул с меня футболку – Зачем марать? – и я подняла руки.

Я опустила глаза и меня стало колотить от омерзения: жирные мухи ползали по облезшей склизкой картошке, по почерневшим луковицам, по помидорам грязно-бурого цвета, по гигантским жёлтым огурцам, по толстым и огромным, с рожками, личинкам, которые пожирали, не останавливаясь, всё что попадало в рот, по шустрым жучкам, перебегающим с мух на личинок, и жравших (!) и тех и других, и тухлятину одновременно!

Клацая зубами от омерзения и подвывая, я погрузила руку в тухлое месиво, и зацепив всё что подвернулось, стала засовывать в киску. Я ощутила, как во влагалище погружается тёплая бесформенная субстанция; зачерпнула ещё раз, захватив что-то продолговатое и стала запихивать в пизду. Продолговатое тело оказалось толстовато для моей киски, но мягкое и податливое, и когда я надавила, пытаясь протолкнуть, оно выпустило газ и проникло в меня, и я почувствовала, бррр (!), как по стенкам влагалища поползли, извиваясь, мерзкие жирные личинки …

- В жопу! – Антон жадно впился глазами в то, что делала Катя.

Я чуть наклонилась, и чувствуя как по моим ляжкам, по промежности, по моей киске и внутри, ползают мухи и снуют жучки, и извиваются личинки, загребнув в ладонь склизкую картофелину, стала засовывать её в жопу. Вместе с картофелиной я засунула в себя и живность, которая закопошилась во мне и выползала из меня … - яподняла глаза – Хватит, Антон?

- Ещё! Засунь вон тот огурец в жопу.

Я ужаснулась: жёлтый огурец, плавающий в вонючей жиже, был толщиной с мою руку.

- Давай-давай, ты сможешь. Твоя попка заглотит его, как конфетку – издевался Антон.

Ползающие, омерзительные твари, по мне снаружи, и копошащиеся в пизде и в жопе, и выползающие, и вываливающиеся из пизды и жопы, уже довели меня до состояния ступора; я выудила огурец, который к тому ж оказался и очень длинным, и стала просовывать его в жопу, и ужаснулась: он весь вошёл туда! И лишь когда он оказался в жопе, из него стали выползать толстые личинки, и извиваясь, и скользя по стенкам прямой, поползли к анусу.

-На-ка – что-то плюхнулось в жижу сзади – порадуй свою пиздень кабачком.

Стряхивая ползающих по животу мух, я пошарила рукой и выудила из жижи кабачок. Он был длиной сантиметров двадцать пять и сантиметров восемь толщиной с одного конца.

- Да ты охуел! Я порвусь!

- Неээ. Он подпорченный, сморщится, когда будешь запихивать. Нуу!

Противные мухи уже щекотали своими влажными липкими лапками мои тити и кусали соски, а жучки гонялись за ними, по моим же титям. Лихорадило и трясло от омерзения, и надеясь, что Антон больше не будет мучать меня в яме, я стала запихивать этот гигантский кабачок в свою пиздень, как выразился братец. Я засовывала его другим концом, который был потоньше. Руки были заняты, и я не могла стряхивать ползающих по животу и титям мух, и гоняющихся за ними жучков. Я дёргалась и вздрагивала, проталкивая кабачок во влагалище. Он сминался и морщился, и … и погружался! Когда он весь оказался в пизде, мне стало дурно, закружилась голова и я, качнувшись, прислонилась к стенке ямы и стала оседать в жижу.

Испугавшись, что я утону в тухлятине, Антон выудил меня из ямы.

Из моей жопы ещё выползали личинки, щекоча анус, как щекочут аскариды, когда извиваясь, откладывают яйца, и я чесала анус, и проталкивала палец в жопу, потому что зудилось и там, а Антон толкнул меня

– Вставай, второе желание ждёт тебя в стайке.

Он пошёл и загнал кабанчиков в сарай, в загородку для свиней. Вернулся и потянул меня за собой. Я упиралась и хныкала, но противный и жестокий братец тащил меня, как трактор на прицепе. Он закрыл дверь сарайки изнутри на крючок, открыл затвор загородки и впихнул меня внутрь — Давай, раздрочи им хуи, чтобы они отъебали тебя во все дырки.

Кабанчики, тихо похрюкивая и сбившись в кучку, стояли в углу. Я стояла ещё на что-то надеясь, но помощь ниоткуда не приходила, да и не могла прийти.

- Юбку сними. Зачем она тебе? Только мешать будет, да в дерьме измажешь. Я специально не убрал дерьмо, чтобы они тебя вываляли в нём, когда будут елозить и ебать.

Помощь не приходила, и я стянула юбку.

- Ух тыы! – Антон с восхищением на меня пялился – А ты красавица, Катька. Ну же, приступай, не тяни.

- А что делать то? – я надеялась оттянуть время, рассчитывая, что хоть кто-нибудь, хоть тот же Васька, придёт вдруг.

- Откуда я знаю, я со свиньями не трахался – издевался он.

Я стояла и ждала.

- Ну встань на колени, да подрочи им. Знаешь где дрочить? – продолжал издеваться братец.

- Нет – замотала я головой – Откуда мне знать-то? Я ни разу свиньям не дрочила.

Антон разозлился, ситуация складывалась патовая: он понимал, что в словесной перепалке переиграть Катьку не сможет - На колени встань! – угрожающе проговорил он.

Я опустилась на колени.

- Ну что ты стоишь, что ты стоишь? – Антон разозлился не на шутку – Встань раком и двигайся к ним жопой!

Я встала раком. Хрюшки замолкли.

- Воо! Они щас быстро сообразят, для чего ты встала так.

Но кабанчики, помолчав, зашевелились и снова стали похрюкивать, никак, впрочем, не отреагировав на мой сексуальный манёвр.

- Ссука! Они ещё ни разу не трахались со свиноматкой. Ещё девственники. Ну тогда почеши им брюхо, что ли. Чеши им брюхо!

Я повернулась боком, и протянув руку, стала почёсывать брюхо, ближнему ко мне, кабанчику. Он сначала дрогнул, всхрюкнул, а потом замолчал и даже прикрыл свои красивые глазки. От удовольствия. Кожа на брюхе была нежная и покрытая такой же нежной щетинкой. Я скребла пальцами кожу и водила рукой из стороны в сторону, и вдруг наткнулась на … на что-то. Это было какое-то выпуклое место, напоминающее мужскую мошонку1. Хрюшка замер. Я повела пальцами и нащупала дырочку, и брезгливо отдёрнула руку,подумавчто это дырочка в жопу. Но кабанчик открыл глазки и хрюкнул с каким-то вожделением, мол, ну чё ты? продолжай давай!

От Антона это не ускользнуло – Оо! Ты его пощупала и ему понравилось. Давай щупай ещё.

«Ггад!» - подумала я и снова стала щупать хрюшку, и вдруг из этой дырочки высунулся розовый завиток, напоминающий поросячий хвостик. Он вращался из стороны в сторону и всё высовывался и высовывался.

- Ты его раздрочила, Катька! Ещё-ещё!

Я уже поняла, что это высовывается поросячий член, а высунулся он уже сантиметров на двадцать и продолжал высовываться, а завиток всё вращался и вращался. Хрюшка вдруг утробно всхрюкнул, открыл глазки и полез на меня!

- Подставь ему! Пизду подставь! – аж захлебнулся от похоти Антон-гандон. Теперь буду так его называть: «Антон-гандон-Антон-гандон»

А хряк уже поставил на меня свои копытца и елозился своим длиннющим, сантиметров сорок, члеником по моему животу. Я поймала членик, он был такой горячий, скользкий и живой, и пульсировал у меня в кулачке. Бррр!Как же противно! Я направила его в свою дырочку (в попку), и он ввернулся в неё! И стал проталкиваться в неё. От ощущения, что в жопе что-то вертится, да ещё и погружается в неё, стало противно и меня чуть не стошнило, но потом, когда членик и его вращающийся завиток, погрузились очень глубоко, сантиметров на тридцать (по ощущениям), стало щекотно в животе и я чуть на заржала. Наверное поросячье вожделение заразительно. Потому как, стоявшие до того и равнодушно наблюдавшие хряки, вдруг зашевелились, захрюкали и стали подвигаться к нам. Ебавший меня в жопу хрюшка, когда они стали отталкивать его, огрызнулся и цапнул одного за ухо. Тот обиженно взвизгнул и отскочил, авторой, вот сука сообразительный(!), обошёл нас и пристроился сзади, ебавшего меня, хряка! Я почувствовала толчок в спину …

- Во блядь даёт! – это Антон-гандон – Вот сука сообразительный! – Антон-гандон вульгарно заржал от удовольствия.

Этот второй, сообразительный, пристроился сзади первого, уже ебавшего меня в жопу, взгромоздился на него (вот откуда был толчок) и, прижимаясь к заду (кабанчика, ебавшего меня в жопу)своим брюшком, запустил свой членикпод его брюхом, и тыкался в мою промежность и, я ещё толком не успела сообразить, а его членикс завитком наткнулся на мою киску, тут же ввернулся в неё!

Уууу! Оооо! – завывал от удовольствия гандон-Антон, а мне стало не по себе, когда и третий, опомнившись и осмелев, подошёл ко мне спереди и полез на меня, больно топча копытцами голову и шею. Я разинула рот, - и это была моя ошибка - чтобы заверещать, и его членик, с розовой залупкой-завитком, воткнулся в моё горло. Сразу! Я давилась этим члеником с завитком, который, как кишка гастроэнтеролога, погружался в мой пищевод. А тедвое, что сзади, всё ебли меня в унисон, и первый начал разбрызгивать сперму из своего дёргающегося завитка в глубине моей жопы! А гандон уже не завывал, а просто пялился во все глаза, как три хряка, меня, невинную девушку, ебут в три поросячьих хуяшки!!! О ужас!! Уже из моей жопы потекла сперма первого, а он всё ещё ёб и кончал в меня, когда начал дёргаться и кончать в мою пиздушку, второй. Я пыталась вывернуться из-под хрюшек, топчущихся по мне своими копытцами, трущихся об меня своей щетиной, ебущих меня во все дырки, и кончающих в меня, но придавленная тремя тушами общей массой центнера три не меньше, не могла даже сдвинуться ни вперёд, ни назад, ни завалиться набок. О ужас! И в эту минуту начал дёргаться, где-то в желудке, завиток-залупка третьего, и я почувствовала, как мой желудок стал наполняться его спермой! Расплющенная хрюшками я не видела своего братца-гандончика и … не слышала. Впрочем услышать, наверное, было и невозможно, так как ребята-поросята вошли в раж ебя меня, и сопели, и чавкали вовсю! Изнемогая под гнётом трёх кабанчиков, вошедших в сексуально-оргазменный апофеоз ебли, ёкая селезёнкой от рвотных позывов, от хуяшки с залупкой, свербящей и заполняющей спермой мой желудок, ощущая спиной и ягодицами елозившего по мне кабанчика, уже дёргающегося в оргазменном экстазе,чувствуя два длиннющих, тонких и гибких карандашика, с отчаянно вращающимися и плюющимися спермой завитками залупок, я не могла и не увидела, и не услышала как выскочил из стайки Антон-гандон! Я отчаянно дёргалась, понимая, что спасение ебомой - в руках самой ебомой, то есть в моих, пытаясь отделиться от этих сопящих, потных и фыркающих туш, и тут первый,закончив и утробно-блаженно всхрюкнув, стал сползать с меня, отталкивая назад, взгромоздившегося на него, второго и вытаскивая из моих, пизды и жопы, сразу два поросячьих хуяшки. О ужас! Они уже сползли с меня и друг с друга, а их хуишкивсё ещё тащились из моих дырочек, как – Бррррр! – как кишки!

- Бррррр!

Из-под третьего, всё ещё сикотившего копытцами по моей спине, и всё ещё изливающего сперму в мой желудок, я уже вылезла сама, и меня чуть не вырвало – Брррр! – когда я стала вытаскивать из моего желудка его склизкий, весь в сперме и слюнях, дёргающийся членик.

- Бррррр!

И в тот момент, когда я, наконец, выплюнула изо рта его залупку, всё ещё дёргающуюся и всё ещё разбрызгивающую сперму, открылась дверь стайки и вошла …

Вошла мама!!!

Это после я узнала, что родители, проводив меня, вдруг передумали и решили взять доченькус собой. Они сдали билеты, купили на другой рейс и поехали за мной в деревню. Это после я узнала, что Антончик-гандончик, от зрелища сексуальной оргии, одной невинной девушки с тремя здоровущими кабанами (!), сам впал в похотливый транс, и выскочив из стайки, убежал дрочить в туалет. Но не успел спустить своих штанишек, как услышал, что у ограды остановился автомобиль. Он выглянул, и увидел моих папу с мамой. Они сразу же зашли в дом, а гандончик-братец выскочил из туалета, и на ходу подтягивая штанишки, огородом убежал на улицу, а потом и на пруд. Типа он там и был, и ничего не знал.

Мама орала, как резаная!!

Увидев меня в окружении трёх матёрых кабанов (!), рыкающих аки тигры (!), и в темноте, и со света принявшей лужи спермы на полу стайки за кровь, она подумала, что эти зверюги рвут на части и уже доедают (!) её любимую и единственную доченьку ...

Перепуганные вусмерть воплем, поросята забились в угол и тряслись, жалобно взвизгивая.

Следом за мамой вошёл папа, и ему хватило лишь одного взгляда, чтобы, нет, не понять, а только подумать, что здесь могло произойти. Папа вытолкал маму из стайки и вернулся, закрыв за собой дверь.

Я, успевшая надеть маечку, пока папа выталкивал маму из стайки, судорожно натягивала юбчонку. По моим ляжкам струями текла сперма из моих дырочек, в желудке булькала субстанция из спермы и желудочного сока, а рот был заполнен слюной, которую я боялась выплюнуть, чтобы не испугать ещё и папу, и не могла проглотить. - Бррррррррр!

- Тааак! – папа расстёгивал и вытаскивал ремень – А выйди-ка сюда, моя любимая дочурка!

Папа отвлёкся на ремень, и я выплюнула ... Нет!Я выплеснула изо рта полведра слюны!

Папа взял меня за плечо, повернул и три раза врезал ремнём по моей очуменной попке. Папа хотел всыпать от души, но в последний момент дрогнула рука любящего отца. Было, конечно, больно. Терпимо, но больно, и жопа ещё три дня потом чесалась.

- В баню! – папа заправлял ремень, подталкивая меня к выходу –Помоешься, обсохнешь, и мы сразу же поедем назад, Самолёт завтра. Ты летишь с нами … дочурка.

Хотела я сдать Антошку-гандошку, но передумала. Мои родители уж точно не поверили бы в эту версию, а рассказывать Антошкиным, папе с мамой, я и сама не хочу.

Вот так в то лето я полетела с родителями на Кипр!

Отредактировано 17.07.21

1Препуций
 

SIMVOLRODA

Форумчанин
Форумчанин
Сыночек (не закончено)
Фантастика, пост апокалипсис, сюрреализм, секс
Написано по заказу (идея Айдарик)

начало в теме - онанизм в художественной литературе, но продолжить там я не могу, за эту повесть меня, по доносу, закрыли на либст,ру. а вот здеся продолжить можно, там ничего особо запредельного нету, есть пара эпизодов с эротикой в отношении ребёнка не старше 5 лет, но даже это слишком громко сказано, там просто описываются ласки (вполне невинные) малыша, нянечкой, но под углом зрения того, когда это происходит - да, есть некий намёк на сексуальность ...
Итак, продолжаем


Золотова Тамара Петровна
Вероника пялилась в экран с дурацкой и счастливой улыбкой на губах. В графе – Тест ДНК на рождение первенца мужского пола – стоял жирный значок «+»!
Тамаре было двадцать, когда случилась Катастрофа. Она заканчивала медицинский факультет университета по специализации Педиатрия. Тамара потеряла отца и брата, и ещё много мужчин, родственников по линиям родителей.
Впрочем, потеряли все!
Когда началась Истерика, во всемирном масштабе, именно Тамара вспомнила про банки спермы и внесла предложение в Учёный Совет.
В благодарность за эту идею, Учёный Совет предложил Тамаре первой пройти тестирование, когда методика была апробирована, и первой пройти через ЭКО. Также ей была дана возможность выбрать (только ей!) отца (сперму отца) для зачатия.
Через девять месяцев, как и положено, родился сыночек – Витюша.
Так звали её старшего брата.
Когда, через полтора года, стали умирать мальчики, снова, именно Тамара подала в Учёный Совет идею о не прерывании кормления грудью.
Это сработало.
На этот раз Тамару Петровну ввели в состав Учёного Совета, и в состав Матриархата: два высших законодательных органа на земле, сформированных после Катастрофы.
И в Учёном Совете, и в Матриархате Тамара Петровна Золотова имела самые высшие приоритеты. В её личном распоряжении были легкомоторный самолёт, вертолёт, яхта и два авто. Тамара могла сама и водить, и управлять яхтой, и летать, но у неё были водители, капитан и пилоты. Женщины, конечно.
Веронику, Тамара выбрала чтобы она зачала от Витюши девочку. Поглощённая заботой о сыне, и занятая работой в Совете и Матриархате, она лишь с полгода назад осознала, что у народившихся мальчиков нет сверстников – девочек.
Её сообщение на Совете и в Матриархате повергло всех в шок: как они могли забыть?
Имея свободный доступ к базам с тестами, Тамара и нашла Веронику.
Через два дня после собеседования Тамаре привезли санкнижку Вероники. Тамара была удивлена результатом. Но Веронику не отклонила. Позже мы поймём, почему.
 
Последнее редактирование:

SIMVOLRODA

Форумчанин
Форумчанин
Сыночек (продолжение)
Сыночек
- Мы, вообще-то, хотели девочку - встретила Тамара Петровна, Веронику, когда она приехала через неделю.
У Вероники сошла улыбка с губ.
- Да всё в порядке. Родишь мальчика. А для девочки другую найдём Витюше жену. Ещё одну – поправилась Тамара Петровна – У тебя есть знакомая? Или подружка.
Они шли, по тропинке из песка, к дому.
- Ленка. Но она тоже в шестнадцать тестировалась.
- Проверится ещё раз. Ты позвони ей, пусть приедет завтра, с утра.
- У Ленки с утра планёрки. Она директор фабрики ... какой-то … - Вероника не могла вспомнить: спрашивала она у Ленки о фабрике или нет.
- Ну пусть вечером, сегодня, подъедет. Машина есть?
- У Ленки есть.
- Позвони. Нет, не сейчас – Тамара Петровна придержала руку девушки - Сейчас будешь знакомиться с прислугой.
Тамара наблюдала за Вероникой, и от неё не ускользнула гримаска изумления. Вероника не хотела проявлять свои чувства, но не сдержалась.
- Да. Я называю женщин прислугой. Не вижу в этом ничего обидного. Для них. Ведь они из касты работниц. И ты была бы прислугой ... а то и похуже ... Девочки! – хлопнула она трижды в ладони, когда поднималась по ступеням к парадным дверям.
Из холла вышли три женщины.
Девочки были в возрасте под пятьдесят. Миловидные и в теле. Одеты скромно, но в опрятном и чистом. Самой Тамаре недавно стукнуло тридцать шесть.
- Девочки, это Вероника. Она скоро станет Золотовой, поэтому отношение как к хозяйке. Как к Витюше. Как ко мне.
Девочки, стоявшие с потупленными глазами, быстро глянули на Веронику.
- Зинка, садовница – Тамара Петровна ткнула пальцем в крайнюю справа.
Зинка была рыжей бабой с веснушчатым лицом. Копна рыжих волос на голове топорщилась, как солома из стога сена. Одета была в комбез и полусапожки. В руке держала какой-то инструмент: не то скребок, не то грабельки, не то тяпочку.
- Нинка, кухарка – тычок пальцем в другую крайнюю.
От полногрудой и румяной Нинки, казалось, исходил жар плиты. Она отирала ладони о фартук и взглядывала на них.
- Лизка, горничная.
Слегка подвявшая, платиновая блондинка с округлыми формами и полными, чувственными губами, стояла, сунув руки в карманы передничка.
- Оо! Опять эта классная тёлка! - откуда-то из-за колонны выскочил Витюша, в шортах и футболке.
- Витюша ... свободны – махнула рукой Тамара Петровна девочкам, и они разошлись по своим объектам – Витюша - это Вероника. Твоя будущая жена, твоя девушка, женщина. Перед ними ... – она махнула куда-то в сторону разошедшихся девочек – Перед ними, только по имени.
- Ника. Я буду звать её, Ника. Вероника, длинное имя.
- А почему Витюша, ты говоришь об этом мне?
- Ника, ты будешь давать мне титю?
- Витюша – заметив замешательство Ники, ответила сыну Тамара Петровна – Придётся немного подождать. Достигнешь совершеннолетия и тогда можешь трогать Нику, щупать, целовать и сосать ти ...
- И трахать? – не дал закончить матери, Витюша.
- Вульгарно. Не трахать, а заниматься любовью.
- Так ты любовью заним ...
- Витюша! – Тамара повысила голос – Ви-тю-ша! – её зелёные глаза потемнели.
- Маам, я титю хочу – Витюша капризно надул губы.
- Сыночек, часу не прошло.
- Маам, я титю хочу - клянчил Витюша, как трёхлетний ребёнок
- Хорошо-хорошо мой сладкий - Тамара Петровна подошла к беседке, у колонны. Села, и расстегнув блузку, вывалила грудь. Витюша сел на колени матери, и отклонившись на её руке, припал к соску и, закрыв глаза, зачмокал как младенец. Одной рукой он обнимал мать за талию, другой гладил и щупал вторую титю, теребил пальцами набухший, торчащий сосок, источающий каплями молоко.
Вероника смотрела как мать кормит грудью сыночка, но противоестественность происходящего не укладывалась в голове. Вдруг она отчётливо увидела, как у Витюши оттопырились шорты, там где ширинка.
Тамара тоже увидела и правой рукой, расстегнув ширинку на шортах мальчика, вызволила торчащий член сына. Витюша, не прерываясь и не открывая глаз, оттолкнул руку матери и ... стал дрочить! Тамара смотрела, не отрывая глаз, с плотоядной улыбкой. У Вероники заколотилось сердце, и жар прилил к груди и лобку: у Витюши был вполне сформировавшийся член.
Она вздрогнула, успев отметить, что Тамара тоже не ожидала этого.
Витюша описался!
Золотистая струя била на грудь Тамаре, и она отклонила руку сына с зажатым членом. Но Витюша, не прерывая сосание и не открывая глаз, повернул и направил член так, что струя стала бить матери в лицо.
То ли время остановилось? Но ссал Витюша долго и обильно, так что у Тамары намокли волосы, пропиталась мочой блузка, да и футболка мальчика промокла. А на полу террасы, у ног Тамары, образовалась жёлтая лужа.
Видимо это была кульминация. Перестав прыскать струйками, член обмяк и опал, Витюша отвалился от тити и открыл глаза.
- В ванну! – скомандовала Тамара Петровна
Витюша встал, и они пошли, оставляя мокрые следы на полу
- И ты с нами! – оглянулась на Веронику, Тамара
Было что-то ещё в поведении прислуги. Вероника, следуя за Тамарой и Витюшей, пыталась собраться с мыслями, но картина кормления, возбуждения, мастурбации и ссанья вытесняла собою всё. И хотя увиденное ошеломило её, но будоражил воображение торчащий Витюшин член, а жар в лобке отдавался приятной истомой внизу живота.
- «Совершеннолетие? А это сколько ещё ждать?» - вспоминала Вероника возраст совершеннолетия до Катастрофы.
Ванная комната, точнее было бы сказать – зала, была на первом этаже. Пол и стены обширной залы были выложены гигроскопичной, мягкой и тёплой на ощупь плиткой приятных нежных оттенков, от голубого до бежевого. Ванна, углублённая в пол, лишь чуть выступала кромкой. Огромная, как небольшой бассейн, и глубиной по пояс. Воды в ванне не было и она сияла чистотой, бликуя и отражая свет ламп в потолке.
- Мам! – Витюша, находу раздеваясь и бросая по ходу одежду, обернулся к Тамаре – Я сам включу воду и наберу.
Тамара Петровна, присев на диванчик у стены, покачала головой – Да сыночек, сам.
Вероника оглядела залу, но душевой кабинки не увидела.
Тамара, стягивая с себя обоссанные блузку и юбку, заметила удивление во взгляде девушки - Душевая есть — и указала на изогнутую трубку, торчащую из стены - Витюша, покажи Веронике душ.
Мальчик, с болтающимся между ног членом, подошёл к трубке и сунул под изгиб ладошку. С потолка сыпанул дождь. Витюша поводил пальцами по стене, сунул ладошку под изгиб трубки и дождь закончился.
- Раздевайся. Сама попробуешь – сказала Тамара, стягивая с себя трусики
Вероника застеснялась.
- Ты же не будешь мыться одетая – не то удивляясь, не то приказывая сказала Тамара.
Витюша набирал в ванну воду, играя с большой надувной уткой.
- Не полную! - приказала сыну, Тамара
- Да мам, я знаю
Витюша сел в ванну, и Вероника видела только его голову. Её тянуло к ванне, тянуло к Витюше, к его болтающемуся члену.
Вероника разделась.
Тамара бесцеремонно оглядела девушку, её глаза заблестели – Ты прекрасна.
Она шагнула к Веронике, и дотронувшись до плеча, провела пальчиками. Прикосновение отдавало таким желанием, что по плечу засикотили мурашки, а там, где касались пальчики Тамары, кожа покрылась пупырышками.
Тамара вздрогнула: её возбудила реакция девушки – А ты заводная – с восхищением выдохнула женщина - Витюша! - Тамара подошла к ванне – Я же просила, не нырять.
- Я один разок, мам
- За тобой глаз да глаз, как за маленьким. Ладно-ладно, купайся. Витюша
Мальчик поднял глаза
- Покажи ка Веронике, как пользоваться душем.
Витюша встал и у девушки задёргалась матка.
- Пошли, Ника – мальчишка улыбнулся Веронике.
Ростом он был чуть ниже Вероники. Сложен великолепно. Ну и конечно член! Вероника шагала рядом и косила глазами. Член болтался, а у Вероники зашкаливало желание и в висках гулко пульсировала кровь.
Тамара наблюдала за ними – Как они гармонично смотрятся – восхищённо прошептала она.
- Смотри – Витюша сунул растопыренную ладонь под носик трубки
С потолка сыпанула вода температуры комфорта: 31...33ºС.
- Теперь – он сунул ладонь ещё раз и дождь кончился
- Здесь – он коснулся пальцем стены, и Вероника увидела узкую сенсорную панель с рисками – Температура воды
Он ещё раз сунул ладонь, и коснувшись пальцем панели, чуть сдвинул вверх.
Вода стала горячее.
- Нормально?
- Да, хорошо – Вероника наслаждалась горячим душем, но в следующее мгновение, взвизгнув, выскочила за круг, падающей с потолка, воды.
Витюша рассмеялся и отключил воду.
Вероника вся покрылась пупырышками: Витюша незаметно скользнул пальцем вниз, и Веронику окатило ледяной водой.
- Иди теперь сама
Но Вероника, опасаясь ледяной воды, поёжилась.
- Да не бойся ты - Витюша шагнул и включил воду.
От хлынувшей воды исходило тепло.
- Система, по умолчанию, настроена на температуру комфорта – Тамара коснулась плечом Вероники.
От женщины пахло мочой.
- Витюша, иди принеси нам полотенца, а мы помоемся
Витюша, вприпрыжку, убежал.
- Тебе нравится Витюша?
Как мог не нравится девушке мальчишка?
- Да
- Ты ванны принимаешь с солью?
- Иногда – Вероника постеснялась сказать, что на соль для ванны у неё денег не хватало
- А я нет. Я пользуюсь абсолютно натуральным средством. Вот - Тамара сняла с полочки серебряную вазу и открыла крышку.
Коричневая масса, специфический запах. Вероника сморщилась.
— Это моё. А в той – она кивнула на другую вазу, тоже серебряную и с крышкой – Витюшино. Его я добавляю в ванну. Надо будет ещё две заказать, для тебя и для Лены. Что такое кал?
- Говно – простодушно ответила Вероника
Тамаре нравилась непосредственность девушки - Кал, это продукты питания, прошедшие технологическую переработку в организме -Тамара сунула в говно палец и взяла его в рот. Почамкала. Сплюнула коричневатую жижицу и вытерла губы - Вкус нейтральный, напоминает глину, слабовыраженная солоноватость и незначительное ощущение жирности - Тамара ещё раз сунула палец в массу и – Попробуешь? - заметив гримаску брезгливости на лице Вероники – Мы дважды в месяц отдаём кал на общий анализ. И прислуга, в том числе. У меня и у Витюши, и у прислуги всё в порядке. У тебя, кстати, тоже.
Тамара зачерпнула кал пальцами из вазы и стала растирать по животу, груди, рукам и шее. Потом намазала лицо и голову, ноги.
- Наложи на спину – попросила она Веронику
И Вероника взяла вазу, зачерпнула говно и размазала по спине Тамары
- Вместо мазей и кремов. Бесплатно. А кожа, после, бархатистая, эластичная и вода не сушит её. Ты? - Вероника замотала головой — Ладно. Будешь мазаться своим. Пошли в ванну – Тамара поставила свою вазу на полочку и взяла другую.
- Можно, я под душем?
- Конечно
- Вот. Ой, мам! Ты прямо папуаска. А Ника?
- Не сразу, сыночек. Веронике надо привыкать. Спасибо, мой хороший
Витюша уже был одет в шорты и футболку
- Мам, я пойду играть.
- Да, Витюша – Тамара уже садилась в ванну, наполовину заполненную водой
Мальчишка убежал.
Вероника наслаждалась душем, делая то горячее, то прохладнее. Выключив воду, увидела что и Тамара вышагнула из ванны.
Они завернулись в полотенца и присели на диванчик Вероника оглядела залу.
- Я не сушу волосы феном. Полотенцем, потом расчёской и всё.
- А это вся прислуга?
- Да
- Уборку и стирку тоже они делают?
- Нет. Уборщица и прачка приходят два раза в неделю - Тамара встала – Твои комнаты на втором этаже. Горничная покажет. Отдыхай. До обеда ещё час. Да, позвони Ленке.
Она поднялась на второй этаж.
На площадке ждала Лизка.
- Я покажу ваши комнаты – и Лизка, глядя под ноги, пошла по широкому коридору
В середине коридора Лизка открыла одну из дверей – Здесь. Проходите – и отступила
Вероника вошла
Лизка вытащила из кармана передничка ключ – Это ваш. Вашу сумку я принесла. Отдыхайте. Я позову к обеду
Лизка осторожно прикрыла дверь.
Вероника повернула защёлку и оглядела комнату. Просторная и светлая, но без мебели. Посреди комнаты стояла на полу её сумка - Хм! Отдыхай. И где? - Вероника отодвинула створку встроенного шкафа – Пустой? Неэт – увидела она свою обувь и спортивный костюм. На вешалках висели пара халатов и платья. Вероника развернула полотенце и примерила халат – Как на меня шит? – удивилась она, и сняв одно платье с плечиков, прикинула на себе. Платье, похоже, тоже шили на Веронику.
Помимо входной, было ещё три двери — Интересно? - она подошла к ближней и открыла. Это был туалет с душевой кабинкой, с сидячей ванной – Таак – оглядела она туалет – Хорошо - вернулась в комнату и открыла другую дверь – Спальня! Так это прихожая - спальня была раза в два больше прихожей. Здесь была кровать, столик с зеркалом, пуфики. На тумбе, у окна, стоял телевизор, а у стены, напротив, два кресла - А здесь тогда что? –Вероника подошла к третьей двери и открыла – Кухня, не кухня – бормотала она, оглядывая комнату размером с прихожую – Аа, так это столовая!
Вероника вытащила сотовый из сумки и зашла в спальню. Легла и позвонила Ленке.
- Ленка, я уже у Золотовой.
- Ой Верка, ну и что?
- Представь, они хотели девочку! А у меня, первый, будет мальчик. Ленка, она сказала, что и тебя возьмёт ... Ленка, ты чего молчишь?
- Мне тогда надо пройти ещё раз тестирование
- Ленка, она сказала передать тебе, чтоб ты, если сможешь, приехала сегодня к нам
- Я вечером смогу
- Ну да, вечером. Так ты приедешь?
- Приеду
Вероника отложила телефон, закрыла глаза, расслабилась и уснула.
Кто-то стучал в дверь. Вероника с удивлением осмотрелась и вспомнила, где она.
Встав и запахнув халатик, вышла из спальни и открыла дверь
- Обед, Ника!
Вероника невольно улыбнулась: мальчишка был весь перемазан глиной и землёй.
- Ого! – она вышла в коридор – Где это ты так упахался?
- Зинке помогал – пацан был серьёзен и горд, и вызвал ещё одну улыбку.
Они спустились вниз, и Витюша привёл Веронику в столовую залу. Назвать, просто столовой, то помещение куда они пришли, язык не поворачивается. Как в средневековом замке просторное помещение с камином. Только вместо факелов, светильники, скрытые за дымчатым остеклением. За овальным столом стояло три стула, и стол был накрыт, и блюда стояли на столе.
Тамара, увидев сына, качала головой – Опять Зинке помогал. Иди хоть руки да лицо ополосни.
- Маам! – канючил Витюша, норовя цапнуть пирожок с черникой.
- Нет. Иди и ополосни руки.
Витюша, скорчив гримасу и показав Веронике язык, ушёл.
- Каждый день одно и то же – Тамара махнула рукой – Может повзрослеет, когда станет мужчиной – её взгляд потеплел – Впору халатик? А платье прикинула?
- Как по мне шито.
- Конечно. Для тебя заказывала.
- Спасибо, Тамара Петровна
- Ленка приедет сегодня? А то я завтра с утра улетаю на Совет
- Обещала
- Ну хорошо, садись – Тамара указала на стул
Вероника села и в столовую вернулся Витюша. Он показал матери руки.
- Чистые – удовлетворилась Тамара и села на свой стул — Садись, что же ты? – обратилась она к сыну
- Маам, покорми меня, я же ещё маленький
Вероника слегка обалдела: ну ладно пацан сосёт титьку для поддержания иммунитета, но маам, покорми – это уже не лезло ни в какие рамки, и она ожидала, что Тамара пристыдит Витюшу. И тут Вероника обалдела по полной.
- Ну иди мой маленький. Иди на колени к мамочке – Тамара вытянула руки, и Витюша подошёл, и уселся на колени к матери.
Оглядывая столовую, Вероника обратила внимание на огромный портрет на одной из стен. Портрет, видимо, был увеличенной копией небольшого фото. Женщину она узнала сразу. А вот мужчину, показав
шегося очень знакомым, никак узнать (вспомнить) не могла.
 

SIMVOLRODA

Форумчанин
Форумчанин
Сыночек (продолжение)
Демон
— Это мой папка!
У Вероники брови поползли вверх.
- Брэд Пит – уточнила Тамара Петровна, и Вероника вспомнила
- Маам, а почему я не Бредович?
- Витюша, в обществе могут неадекватно воспринять такое отчество
- Тогда Питович
— Это не совсем по-русски, поэтому ты Петрович – Тамара чмокнула сыночка в макушку и погладила, взяла ложку, зачерпнула кашку и поднесла ко рту Витюши - Ммммм! – замычал Витюша и закрутил головой - Надо кушать кашку, а то не вырастешь и останешься маленьким - Витюша разинул ротик - Аам! – сказала Тамара и зачерпнула ещё одну - Ммммм! – замычал Витюша и закрутил головой - Надо кушать кашку, а то не вырастешь, за мааму - Витюша открыл ротик и амкнул - за паапу - Витюша амкнул - за ... Верониику
- Ммммм! – замычал Витюша и закрутил головой – Пусть сама ест!
— Значит мы наелись? – Тамара отложила ложку
- Маам, дай титю
Тамара, с ласковой улыбкой, вывалила грудь, и Витюша припал к соску, и сладко зачмокал, прикрыв глазки.
Тамара любовалась сыночком – Ты ешь Вероника, не обращай внимания
- А вы?
- Я потом
Вероника ещё раз взглянула на портрет – Я не могу вспомнить, кто тогда был с этим артистом? Женщину. Джоли?
Тамара загадочно улыбалась, Витюша сосал, причмокивая.
- Фотошоп или в нейросетях?
- Фото настоящее. С Брэдом, я - насладившись изумлением Вероники, и поглаживая Витюшу, Тамара рассказала - Я участвовала в кастинге на роль сестры главного героя, которого должен был играть Брэд. И прошла. Но фильм не стали снимать. Отложили. Я попросила у Пита автограф, и он написал на обратной стороне – «Дорогой сестричке, на память». Портрет я заказала сразу, а фото, когда началось, потеряла.

Тамара опустила глаза. Витюша, ровно посапывая, спал у неё на руках.

- Ты ешь-ешь. Я отнесу его

И Тамара встала, и вышла из залы с Витюшей на руках.

Вероника пообедала, но Тамара не возвращалась. Вероника встала и вышла из залы. У двери стояла Нинка, кухарка.

- Там ...

- Я всё уберу – глядя в пол, сказала Нинка

- А Тамара Петровна?

- Я отнесу ей обед

Вероника вышла на улицу и увидела Зинку, прогуливавшую жеребчика. Жеребчик был некрупной породы. Метра полтора в холке. Поджарый, вороной масти, с седой гривой. Кожа лоснилась.

- «Для Витюши!» – с восхищением глядя на коника, подумала Вероника

Жеребчик грациозно выступал, покачивая мордой и потряхивая гривой.

- Нравится? - Тамара стояла рядом – Хочешь такого же?

Зинка, увидев Тамару, подвела жеребчика. Тамара спустилась с террасы и потрепала коника – Демон … Демон ... —ласково говорила она, поглаживая круп.

Демон стоял, как вкопанный. Ни один мускул не дрогнул. Только полыхали жёлтым пламенем глаза.

- Ну идите – отпустила Тамара, Зинку с Демоном

Тамара ушла готовиться к завтрашнему перелёту, а Вероника решила пройтись по двору особняка.

Она обошла особняк и увидела несколько строений в отдалении. Аккуратный двухэтажный домик, видимо, был для прислуги. Ещё два строения, одно похожее на гараж, а другое на сарайку. На площадке стоял лёгкий вертолёт. Сарайка оказалась конюшней. Вероника увидела, как Зинка завела туда Демона.

Ленка приехала в седьмом часу вечера. Тамара разговаривала с нею в своём кабинете.

- Раз ты приехала, значит согласна?

- Ну да.

- Ты можешь больше не работать ...

- Тамара Петровна, мне нравится моя работа.

- Никаких проблем, Лена. Нравится – работай. Вот – Тамара держала в руке карточку – На анализы и тест.

- Тамара Петровна, у меня есть деньги.

- Ты уже, почти Золотова, поэтому – Тамара погладила Ленкино колено – Возьми.

Ленка взяла карточку.

- Ты во сколько с утра на работу?

- Полвосьмого я обычно в офисе

- Я завтра улетаю в семь, могу тебя подбросить ... на вертолёте

- Спасибо Тамара Петровна. Но я поеду домой, мне надо ещё поработать

- Ну хорошо. Вероника на втором этаже, если хочешь поговорить с нею. Ты здесь, как дома

Ленка уехала, а Тамара Петровна зашла к Веронике.

- Я вернусь через день. Если всё решится быстро. Если нет, через два дня. Ты остаёшься за меня. Ты хозяйка. С прислугой проблем не будет. С Витюшей тоже, если не противиться его прихотям. Он тогда срывается и может накричать или заплакать. Поэтому я всегда соглашаюсь, а потом, незаметно, отвлекаю его. Это срабатывает. Он наивен, как трёхлетний. Ты хочешь о чём-то спросить?

- Возраст совершеннолетия?

Тамара качнула головой – Я понимаю твоё нетерпение. Мы поговорим об этом, когда я вернусь. Хорошо? - Тамара встала – Отдыхай. Мне надо Витюшу уложить спать пораньше сегодня.

По возрасту совершеннолетия мальчиков, в Совете шли споры. Вопрос ставился на голосование раз в год. Каждый раз, Тамара пыталась убедить Совет, что возраст должен быть снижен с пятнадцати до четырнадцати лет.

Совет возражал – Это может травмировать неустоявшуюся психику.

Тамара отвечала – Это могло бы иметь место, если бы из полной семьи уходил муж, отец. Бросал семью. Но времена изменились. Полных семей нет. Травмирующий фактор, в виде отца, бросившего семью, давно исчез.

Но Совет, каждый раз, голосовал против. В Совете всё ещё надеялись, что лекарство, против бактерии, можно разработать.

Вероника уснула как обычно: с пультом в руке. Она не слышала, как зашла Лизка и выключила телек, поправила одеяло, выключила лампу и осторожно выйдя, прикрыла дверь.

Утром она проснулась от шума лопастей, и выглянув в окно спальни, выходившего на задний двор особняка, увидела, как отрывается от земли вертолёт. Пилотом была сама Тамара. Больше в кабине не было никого.

- Наверное недалеко – зевнула Вероника и завалившись в постель, спала, пока Лизка не разбудила её к завтраку.

Завтрак прошёл не совсем гладко. Вероника села на место Тамары, Витюша сидел на своём месте. Место Вероники заняла Нинка. Нинка, похоже, сидела за столом только для того, чтобы выполнять капризы Витюши.

- Я не хочу есть – Витюша отодвинул тарелку с манной кашей.

- Витюша, надо есть, а то не вырастешь – попробовала увещевать мальчишку Вероника

- Не хочу-не буду-не хочу-не буду – заладил Витюша.

Вероника взглянула на Нинку.

- Витюша – Нинка встала и подошла к мальчику – Давай я тебя покормлю с ложечки.

- Ты не мама. Пусть Ника кормит. Она за маму.

- Ну хорошо, иди ко мне – Вероника отодвинула стул.

- Нет, ты – Витюша ткнул в живот Нинку – У тебя сиськи больше.

Нинка взяла Витюшу на колени и стала кормить кашей с ложки. Витюша съел кашу, облизнулся

- Я титю хочу.

Нинка вывалила грудь. Она и правда была большая, четвёртого размера, а может и больше. Витюша припал к соску, обхватив за талию Нинку, а другой рукой щупал грудь.

Вероника увидела, что у Витюши встал. Нинка, свободной рукой, расстегнула ширинку шорт и вызволила Витюшин член. А когда мальчик, не отрываясь от титьки, стал дрочить, растопырила ладонь над головкой члена. Нинка знала о Витюшиных проказах. Но Витюша, почмокав минуты две, и не прекращая дрочить, открыл глаза и отстранился.

- Я пи-пи хочу.

Нинка опустила его на пол. Вероника обрадовалась, что всё закончилось без истерик и не пришлось придумывать, как отвлечь Витюшу от его заморочек. Витюша, с улыбкой ангелочка, обошёл стул, на котором сидела Нинка, и обходя Веронику, направил член на неё и стал ссать! Вероника, пившая чай, лишь через пару секунд сообразила, что в неё ссут! Она дёрнулась, расплескав и обжегшись горячим чаем, и вскочила, резко отодвинув стул жопой. Стул с грохотом упал, а Витюша, заливаясь звонким смехом и поводя членом, всё ссал и ссал, заливая мочой стол и остатки каши в тарелке Вероники. Когда струя иссякла, он стал дрочить, выпялив язык от наслаждения. Вероника, забыв про обоссанный халат, про тарелку с кашей, наполненную жёлтой мочой, про запашистую лужу на полу, смотрела, как ёрзает и сдвигается крайняя плоть под Витюшиными пальцами, как натягивается и бледнеет уздечка, а головка наливается кровью, как бултыхаются яйца под тканью, и когда брызнула сперма, обильной жирной струёй, заляпав и халат и ноги, взвизгнула и отскочила!

Витюша, дёргаясь в конвульсиях сладострастия, продолжал дрочить, но уже медленно, и сжимая член, выдавливал из уретры последние сгустки спермы.

Так закончился обед.

- Я уберу и протру пол – сказал Нинка.

Витюша убежал.

- Он и при Тамаре Петровне так делает?

- И при матери, и при гостях. Это нормально ... для Витюши.

Вероника пошла под душ и поднявшись наверх, переоделась. Витюши в доме не было видно. Вероника вышла во двор и увидела, что Витюша помогает Зинке стричь кусты.

До ужина время пролетело незаметно. Ужин прошёл почти нормально. Витюша сначала сел на колени к Нинке, но потом пересел к Веронике. Они уже заканчивали, когда Вероника услышала бурчание. Ей показалось, что это забурчало у Витюши в животе, но через пару секунд она ощутила тепло на коленях и одновременно запах. Вероника отодвинулась и хотела спустить Витюшу на пол, но он обхватил её за шею — Неэт, я а-а.

Говно из Витюшиных шорт уже потекло по её ногам.

- Давайте я отнесу его и подмою – предложила Нинка.

- Неэт! Пусть Ника подмоет. Уйди!

Вероника встала и, с Витюшей на руках, пошла в ванную залу, оставляя на полу следы.

- Оставьте запачканные шорты и халат, я скажу Лизке, она замочит и застирает – сказала вслед Нинка.

Вероника поставила Витюшу в ванну и включила воду. Подросток стоял и, как годовалый малыш, ждал, когда с него снимут трусики и подмоют. Вероника, морщась и стараясь дышать ртом, сняла с него шорты. И жопа, и ноги, яички и даже член уделаны. Кал был жидкий, видимо из-за того, что Витюшу до сих пор кормили грудью. Витюша наклонился и Вероника подмыла его, касаясь и яичек, и члена.

Эти прикосновения!

Но приятно было не только Веронике. Уже всё было отмыто и смыто, а Витюша всё стоял внаклон, а Вероника всё подставляла и подставляла ладонь под струю воды, и подмывала, и подмывала, и подмывала ...

И у Витюши встал.

- Ммм – Витюша выпрямился, и повернувшись к Веронике, поводил членом перед её носом.

Вероника, хотевшая выпрямится, замерла. Так близко, она, члена ещё не видела. Она вообще видела член в натуре, впервые в жизни.

- Ммм – Витюша ткнул членом в губы – Оближи

- А мама, так делает?

- Нет, Лизка. Ммм.

До Вероники не сразу дошло, что Витюша сболтнул тайну. Она уже, раздвинув губки, высунула кончик розового язычка, когда смысл, сказанного секунду назад, дошёл до неё.

Вероника резко выпрямилась -Это правда?

- Бе-бе-бе! – выпялив язык, выкрикнул Витюша и, выскочив из ванны, убежал.

Вероника сполоснулась под душем и обернувшись полотенцем вышла. Когда она поднималась по лестнице на второй этаж, встретилась Лизка.

- Лиза.

Лизка остановилась

- Витюша с ... обкакался. В ванной его шорты и футболка, и мой халат. Он замарал его.

- Я замочу и застираю.

- Хорошо.

Почему-то она передумала говорить о том, что услышала от Витюши про Лизку, Лизке. Вероника, развалившись на кровати, смотрела новости, когда в дверь постучали. Убавив звук, она вышла в прихожую и, повернув защёлку замка, открыла дверь.

- Ника – это был Витюша, и Вероника посторонилась, запуская его – Ника, можно я у тебя переночую?

Подросток выглядел серьёзным и, как будто, чем-то озабоченным.

- Конечно. Кровать большая, места на всех хватит.

- А кто ещё будет?

- Да никого больше. Мы с тобой.

- Аа. Давай мультики смотреть - Витюша ушёл в спальню.

Вероника выглянула в коридор: никого и тихо. Запрела дверь и тоже вернулась в спальню. Они смотрели мультики часа два с половиной. Веронике уже стало тошно от этих Маш и Ведмедей, от «Ну погоди», от «Незнайки», от «Дональда Дака» и прочей детской муры. Она глянула на Витюшу. Он спал. Вероника выключила телек и Витюша проснулся.

- Спать, Ника?

- Ты спал, я выключила.

- Давай спать – Витюша залез под одеяло.

- В шортах не будет жарко? – спросила Вероника, выключив верхний свет и включив ночник - А ты ночью не напрудонишь? – вспомнила она.

- Не, я ночью не писаюсь – Витюша высунул руку из-под одеяла и бросил шорты на пол – Ложись.

Вероника легла, не снимая халат.

- В халате не будет жарко?

У Вероники мороз по коже прошёл, хотя Витюша просто повторил сказанное ею.

- Я потом сниму. Витюша – вспомнила она, что ребёнка можно отвлечь – На лошадке ты катаешься?

- Неэ. Он на Лизке катается.

- Кто? – не поняла, и даже не успела удивиться Вероника

- Демон.
Вероника скосила глаза, но подросток зевнул, да так сладко, что и её потянуло.
- Спать – и она выключила ночник.
Ожидая шалости или подвоха, Вероника пялилась в темноте, в потолок, но глаза слипались.
- Ника-Ника
Вероника открыла глаза. Витюша потихоньку теребил её за плечо.
- Что, Витюша? – Вероника села.
Сколько ж она спала? За окном глубокая ночь и полная луна освещает полянку.
- Хочешь посмотреть, как Демон на Лизке катается?
- Ты не спал? – удивилась Вероника, и ощупала себя, и простынь под одеялом.
Сухо.
- Он в это время катается на ней. А Нинка и Зинка следят. Хочешь?
Вероника встала и подошла к окну. Темнел домик прислуги, тускло поблёскивая стёклами окон. В сарайке кто-то был: через приоткрытую дверь падал клин света на траву.
- Пойдём. Это немного страшно - Витюша взял Веронику за руку – Но тебе понравится. Пойдём.
- А если увидят, как мы подглядываем?
Витюша тянул Веронику к двери – Не увидят. Меня не увидели. Ни разу.
Они вышли на улицу, обошли по террасе дом и спустились на траву. Нагретая за день земля была тёплой, а шелковистая трава щекотала ноги. Они подошли к сарайке, и Вероника напряглась, ожидая, что кто-нибудь выйдет и увидит их.
- Может через окошко? – прошептала она, когда Витюша потянул её к двери.
- Окошек нет. Не бойся, Ника. Пойдём.
Они вошли внутрь, и Вероника услышала голоса, сопение и шум от топота копыт по настилу.
- Сюда - потянул Веронику в свободное стойло, Витюша.
Они вошли и, дойдя до стены, увидели, через щели в ограждении, что происходит в стойле через проход. Освещения было достаточно, чтобы рассмотреть всё хорошо.
- Смотри – шепнул Витюша – Щас
В углу стояла, наклонившись и упираясь, для устойчивости, руками в ноги, а головой в стену, Лизка с оголённой жопой. На спину женщины была наброшена попона. Лизкина голова была в тени и, если не присматриваться, вполне можно было принять женщину за небольшую кобылку. В другом углу, привязанный накоротко к столбику, метался и храпел Демон, пуская слюну и кося яблоками глаз. На шее у жеребчика была петля из верёвки, за которую одной рукой держалась Зинка, а другой щупала муди Демона, возбуждая его. Нинка же, нацепив страпон приличных размеров, смазывала гелем Лизке между ног. У Демона вываливался из препуция член, удлиняясь и набухая, и в экстазе похотливого озноба бился об живот. Демон дёргался, пытаясь вырваться и встать на дыбы, но поводок был слишком короток, и жеребчик только крутился, натягивая верёвку. Взлохмаченные волосы, раззявленные губы манды, обильно смазанной гелем, возбуждали не только Демона, но и Нинку, и даже Вероника ощутила озноб и ломоту в сводах. Нинка же, пристроившись сзади, вводила страпон в раззявленную мандень Лизки, и когда он погрузился полностью, стала ритмично двигаться, совершая фрикции. Нинка была голая и Вероника видела, как напрягаются ягодицы и подрагивают ноги женщины. Демон уже храпел от нетерпения, а член, удлинившись до полного размера, то опадал, то бился об живот головкой.
- Хватит! – выкрикнула Зинка – Не впервой ебётся! Помогай!
Нинка вытянула страпон из Лизкиной манды, из которой уже сочилась влага, и не снимая его, шагнула к Демону, и стала отматывать верёвку на столбе. Демон крутился и дёргался, но две женщины, удерживая верёвку, осаживали его и он поднимался на дыбы, нацеливаясь членом в Лизку. Удерживая жеребчика на задних ногах, и переступая, Нинка и Зинка подвигались за Демоном, рвущимся к раззявленной манде.
Вероника уловила запах, но не смогла определить его носителя. Видимо в гель был добавлен секрет жидкости, выделяемый кобылой при течке. Топтание, сопение, храп и слюни, и вот Демон уже задевает головкой взлохмаченную манду и жопу Лизки. Ощутив прикосновения к плоти, Демон становится неуправляемым и рвётся к Лизке, чтобы взгромоздить ноги на её круп и засадить! Но женщины, упираясь в пол, удерживают его, а Лизка, поймав мятущийся член, направляет его в раззявленные губы манды.
Вероника, разинув рот и затаив дыхание, наблюдала за происходящим, напрочь забыв про Витюшу.
- Щас засадит – прошептал Витюша, и Вероника очнулась.
Она хотела закрыть подростку глаза, чтобы не смотрел на эту порнуху, но вспомнила, что он видел сношение, и не раз.
Акт достиг апогея!
Суча копытами передних ног в воздухе, и удерживаемый верёвкой на дыбах, Демон засадил весь свой сорокасантиметровый в Лизкину вагину и замер в позе, подрагивая крупом и переступая копытами задних ног. Его живот, лоснящийся в свете лампы, касался жопы и спины Лизки, а она, раздвинув руками ягодицы, упиралась головой в стену, и было видно, как напряжены и дрожат её ноги. С полминуты, Демон, двигая крупом и переступая задними ногами, мотал из стороны в сторону Лизку, засаженным в пизду хуиной! Потом задрожал и захрапел, изливаясь спермой, и сдал назад, вытянув хуину из пизды. Нинка и Зинка оттянули его, и ослабив верёвку, чтобы жеребчик опустился на пол передними ногами, наматывали на столбик.
С конца болтающегося члена Демона капали остатки спермы, а из раззявленной дыры Лизкиной пизды сперма лилась, образовав поблёскивающую лужу на полу стойла.
Лизка стягивала с себя попону и выпрямлялась, охая.
Нинка отстёгивала страпон.
Зинка успокаивала Демона, поглаживая его шею.
- Всё, пошли – потянул Веронику Витюша, и они, выйдя из стойла, направились к выходу из сарайки.
Веронику трясло от возбуждения, и картины соития жеребчика и Лизки мелькали перед глазами, как в калейдоскопе.
Когда они, вернувшись в спальню, легли в кровать, Витюша простодушно сказал – Я тоже буду тебя вот так трахать. Только я не смогу один удержать Демона, мне мама поможет.
- Спи – вслух сказала Вероника, а про себя, ласково, добавила – «Дурачок».
 
Последнее редактирование:

SIMVOLRODA

Форумчанин
Форумчанин
зашёл на днях в Ленту и ссать захотел, зашёл в туалет а там над писсуарами вот такие плакатики ...... блядь, забыл что на старом телефоне фотка, ладно потом покажу, короче понравился мне этот прикол и сразу же появилась идея рассказа, вот даже начало написал

ВОНЮЧАЯ ИСТОРИЯ

- Ну ты долго ещё будешь пялиться?
Зина дёрнулся и ссыкнул мимо писсуара.
- Твою же мать! - она легонько шлёпнула его ручкой швабры по заднице.
Зина поспешно упрятал член в трусы и хотел поддёрнуть трико …
- Да чего ты? В трусы нассышь? Давай я подержу ….
Звучно шмякнулась об кафель пола рукоятка швабры и её руки (без перчаток, когда успела снять? Зина краем глаза видел, когда она шлёпнула его по жопе, что руки у неё были в красных перчатках, даже успела мелькнуть мыслишка — синие же должны быть, вроде?), оттянув резинку трико и трусов (Зина плавок не носил, однажды прочитав, что это чревато для мальчиков в первой фазе пубертатного периода*. Хотя Зине было уже 65+, он не был вполне уверен, что пубертатный период у него завершился), ловко вывернули член и сдвинули крайнюю плоть. Её пальчики всё сделали так профессионально …. Но Зине уже было не до этого. Его член нагло возбуждался, да и похоть внутри нарастала как девятый вал.
- Нуу — она похотливо хохотнула — поссать ты теперь тока после кончины сможешь — и опустившись на коленки и добавив, пялясь с восхищением на наливавшуюся кровью и разбухающую залупу — Какой хорошенький и крупный — стала подлизывать уздечку, ловко орудуя розовым язычком и подглядывая за Зиной снизу верх. Зине захотелось изнасиловать её в горло и он даже взялся за уши. Не за свои, конечно. Она слегка отстранилась, и не отрывая восхищённого взгляда от залупы, и члена целиком, молвила — В горло не насилуй. Сама заглочу, когда подопрёт — и подавшись вперёд, засосала залупу в свой жадный ротик и тыркала в неё язычком со всех сторон сразу. Зине так захорошело …… Давненько его так не обслуживали. Ну а если уж по честняку: такое с Зиной происходило впервые. Она, видимо, тоже это почувствовала и слегка отстранившись, и также любуясь на залупу, и член целиком, молвила (Зине показалось как-то грустно) — Ёбаная пандемия, все папики вымерли как мамонты, пришлось на работу устроиться …
Зина, правда, так и не понял: о какой работе шла речь(?) и буркнул — Я не папик.
Пожирая глазами залупу, и член целиком, она хихикнула и, взглядывая снизу вверх, выдала — Да вижу я что ты не папик. Да похуй. Я уж соскучилась — и пуская обильную слюну, припала к члену и сосала самозабвенно, зажмурив глазки. Зина тоже жмурился, как хряк на солнышке, и только лишь не всхрюкивал от блаженства, растекающегося по плоти, истосковавшийся по полноценному сексу.
- А чё ты без маски то, непапик? - она мяла его яйца и агрессивно массировала член, ощущая как плоть, под пальчиками, твердеет до состояния каменности.
- Да нахуй эта маска? - она употребляла мат и он не стал корчить из себя гнилого интеллигентишку (коим и был на самом деле).

*Первая фаза пубертатного периода у мальчиков проходит в возврате от 10 до 13 лет
продолжение следует
 
Последнее редактирование:

SIMVOLRODA

Форумчанин
Форумчанин
Сыночек (продолжение) не редактировал, прошу не придираться
Возвращение Тамары

Тамара не задержалась на Совете.
Вопрос был один: возраст совершеннолетия мальчиков?
До Совета (напомню) – возраст совершеннолетия был пятнадцать лет.
Сара – израильтянка, предлагала понизить до двенадцати лет, ссылаясь на исторический опыт своего народа.
Это предложение было отклонено по причине отсутствия данных: какой процент мальчиков к этому возрасту имеет полноценную половую функцию?
Тамара, в очередной раз, предложила снизить возраст до четырнадцати лет, мотивируя тем, что неизвестно, как будет прогрессировать болезнь – во-первых; и тем, что у мальчиков в этом возрасте половая функция сформирована – во-вторых.
Большинством в один голос, решение было принято о снижении возраста до четырнадцати лет!
После Совета у Тамары был разговор с Председателем Радживой Нант.
Тамара хотела пройти ещё одно ЭКО, но очередь была большая и у Тамары, в связи с положительным разрешением вопроса о снижении возраста совершеннолетия возникла идея (хотя, если уж быть честным, идея эта посетила её красивую головку лет пять назад).
- Как твой сыночек, Тамара? Ведь ему уже исполнилось четырнадцать! Кандидатки в жёны есть?
Тамара улыбнулась – И не одна. Раджива, я хочу получить твой совет и, если ты отнесёшься к моему предложению благосклонно, то и одобрение ...
Тамара замолчала, ожидая реакции Радживы.
- Я слушаю
Тамара вздохнула – Я хочу зачать от своего Витюши!
Раджива понимала, что у Тамары есть обоснование этому предложению. Понимала она и то, что на Совет – это, выносить нельзя. Понимала, зачем Тамара сказала ей об этом: ей придётся принять решение ...
- Я слушаю! Надеюсь, твои доводы будут убедительны ... Хотя бы для меня
Тамара не волновалась, интуиция подсказывала, что она на верном пути.
- Кормление грудью, когда-то закончится. И мы не знаем, что (?) после этого произойдёт. Но если у нас, у женщин – есть иммунитет и он действует через молоко, защищая наших мальчиков от болезни, то возможно мальчики, зачатые матерями от своих сыновей – будут иметь собственный иммунитет, противостоящий болезни!
Идея, исходящая от Тамары – была простой и гениальной!
Раджива, внутренне, восхитилась этой русской женщиной, но она понимала – выносить на Совет предложение Тамары нельзя!
- Твоя очередь на повторное Эко?
- Через два года
- Я согласна. Но представим это - как беременность через повторное ЭКО. Все необходимые формальности я беру на себя! И, Тамара, как только понесёшь – нужно будет пройти обследование в центре иммунологии и воспроизводства мужского поголовья.
- Согласна
Тамара летела домой, как на крыльях! На лопастях – если быть педантично-точным!
....
Оставим ненадолго Тамару, истомившуюся по натуральному сексу с натуральным мужчиной, пусть даже этому мужчине ещё нет и пятнадцати, и он – сыночек.
Родной сыночек.
Мне всё же придётся дать более развёрнутую картину нравов, морали и этики, установившихся на Земле после катастрофы.
Начнём с публичных заведений, где мужчин обслуживали жрицы любви. До Катастрофы, разумеется.
Статья, которую прочла Вероника, была написана по горячим следам, сразу после Катастрофы.
Сразу – не значит на следующий день после того, как умер последний мужчина.
Как я и говорил выше, прошло более полугода и женщины потянулись к проституткам.
Их насиловали. Их избивали. И снова насиловали.
Когда проститутки стали сбегать, всколыхнулась общественность, вмешалась полиция нравов.
Публичные дома закрыли.
Но через месяц пришлось снова открывать и набирать проституток.
Без секса, даже суррогатного – женщины стали сходить с ума.
Однако теперь всё было строго и под контролем: в помещениях установлены камеры, проститутки проходили ежедневный медосмотр, они были уравнены в правах с кастой работников. Низшую касту аннулировали, как класс!
Собственно ремеслом, проститутки-то почти и не занимались.
Женщин, в публичных домах, трахали жеребчики, псы и хряки.
Секс с псами и жеребчиками небольших размеров (подобных Демону), почти и не отличался, по ощущениям, от секса с мужчиной. Ну да, у жеребчиков члены поболе и потолще. Но на секс с жеребчиками решались очень немногие. Тоже и с хряками. Это была экзотика.
Зато псы, всех мастей и размеров, стали самыми востребованными в публичных домах.
Так что наши проститутки, при публичных домах, по факту становились работницами, ухаживающими за зверьём. Они их мыли, кормили, отводили на медосмотр, собирали сперму, кал и мочу на анализ.
Цены на элитные породы жеребчиков (подобных Демону), собак и хряков взлетели, и позволить себе иметь в домашнем хозяйстве Демона, к примеру, могли немногие.
Тамара могла и купила Демона. Для прислуги. Сама - не трахалась. Но желание всё же удовлетворяла. Помните, как не дала она договорить Витюше – «... так ты любовью заним ...»
Тамара трахала Нинку и Зинку. В сексе была ненасытна и трахала обеих сразу. По очереди. Пока ебла в пизду Зинку, Нинка готовила себя для соития: стоя раком запихивала в жопу фаллоимитатор, возбуждая Тамару до исступления. Кончив терзать Зинку, набрасывалась на Нинку и еблась до изнеможения. Сил, после такого секса, не оставалось даже на то, чтобы пойти в ванну или под душ и женщины, уложив Тамару на специальное кресло, увозили её в моечную залу и мыли в ванной.
Видимо и прихватил один раз, а может и не один, Витюша, Тамару с тётками в момент сексуального апогея. Ничего, впрочем, запрещённого, или непотребного в том не было.
А вот о том, что, случайно, сболтнул, Веронике, Витюша, Тамара не знала.
Лизка пристрастилась отсасывать Витюше, и даже позволяла засовывать, в себя, ручонки по локоть. Это произошло, как-то, само-собой. Тамара, за день, выматывалась с гиперактивным сыночком, и к вечеру валилась с ног. Буквально, причём. Она засыпала там, где присела или прилегла, или, даже, просто прислонилась. Она засыпала на ходу, и Лизке было велено сопровождать Тамару вечером до засыпания, чтобы успеть подхватить, из ослабевших рук, сыночка, которого Тамара, безуспешно, пыталась усыпить, баюкая и напевая колыбельную. Держа на одной руке мальчонку, другой, Лизка, поддерживала Тамару, чтобы та не брякнулась оземь (на пол), если поблизости не оказывалось софы, кресла, стула или пуфика. Засыпающая Тамара, поддерживаемая Лизкой, сползала по стене на пол. Лизка, с притихшим Витюшей на руках, стояла рядом, ожидая, проснётся Тамара или уйдёт в ночь? Если Тамара уходила в ночь, Лизка определяла это очень просто: наступала на ногу, спящей. Тамара не дёргалась и Лизка относила Витюшу в спальню.
Вы думаете Витюша послушно засыпал, когда Лизка, гладя его головку, напевала колыбельную? Всё повторялось. Только теперь, до изнеможения, выматывалась Лизка.
И только одно: боязнь потерять работу, давало женщине сил продолжать убаюкивать неугомонного Витюшу.
В один из таких вечеров, разбаловавшийся Витюша, стиснув пальчиками писюльку, и отквасив нижнюю губу, мыкнул – Ммм! – кося, озорными глазёнками, на зажатую писюльку.
Лизка наклонилась, и чмокнула. Безо всякой задней мысли. Витюша, хоть и избалованный донельзя, всё же был живым представителем, вымершего мужского рода. И эта ласка была абсолютно невинна. Ну как чмокнуть, в попку, младенца. Витюша замер, а когда Лизка выпрямилась, и увидела, как округлились глазёнки, притихшего ребёнка, наклонилась ещё раз, и ещё раз чмокнула, чуть задержавшись, и легонько касаясь, губами, нежнейшей кожицы крайней плоти. Она прямо ощутила, как расслабился мальчик, и не стала выпрямляться, продолжив ласкать, губами, крайнюю плоть писюльки, сыночка хозяйки.
Витюша уснул.
Так повторялось ещё несколько раз, став своеобразным ритуалом отхождения ко сну.
Но всё изменилось, когда, у Витюши, стали приходить поллюции. В очередной раз, дождавшись ровного сопения, Лизка выпрямилась, и вздрогнула. Витюша смотрел на неё.
У Лизки мурашки, по лобку, забегали. Этот взгляд, и желание в нём, ни с каким другим, нельзя было спутать. И Лизка припала к писюльке, уже значительно выросшей, и сдвинув, кончиком языка, крайнюю плоть, сосала, забирая в рот целиком.
Витюша кончал в Лизкин рот, млел, и засыпал, с улыбкой блаженства. А Лизка ещё долго приходила в себя, сотрясаясь в сексуальном ознобе.
Забыл про феминисток.
Вы не поверите, но, дольше всех, вымерших мужиков, оплакивали феминистки. Оно и понятно: исчез объект ненависти. Вымерли, как динозавры. И феминистки стали самыми ярыми защитницами прав, подрастающего поголовья мужеского роду.
И однополые браки распались чуть ли не в одночасье. Да и то сказать, какое нах (в пи*ду, точнее) однополье-то? Ежели на земле-матушке только один пол и осталси.
Говорили ведь нормальные бабы – Цените, лелейте, хольте мужчин. Подчиняйтесь им, выполняйте все их прихоти. Захочет в жопу? Встань раком, и дай. Захочет ass to mouth – сделай. Даже если член весь в говне. Твое же говно, ддура! Захочет другую (других)? Пусть идёт и трахает сколько может. Захочет чтобы ты смотрела, как он трахает другую (других)? Смотри и восхищайся, и сама пристраивайся. Захочет чтобы тебя трахал другой (другие)? Иди и трахайся! И пусть он смотрит, как ты извиваешься - сука(!), как кричишь - блядь(!), и как кончаешь - проститутка(!), под другим. И пусть он тебя, после этого, всю измочалит, переломает рёбра и изнасилует! Ты симулируй оргазм. Страстный, дикий, неудержимый! А может тебе и симулировать не надо? Может ты о таком сексе и мечтала?
Они проснулись от стрёкота лопастей.
- Мама! – Витюша откинул одеяло и к окну.
Вероника, с трудом разлепив глаза, тоже встала и подошла к окну. На площадку опустился вертолёт. Гул мотора стих, только шуршали воздухом лопасти. Тамара открыла дверцу и вышагнула из кабины. Витюша, расплющив носишко о стекло, махал матери рукой.
Из домика, прислуги, вышли женщины, все три. Видимо, уже завтракали. Тамара обводила взглядом, стену особняка, выискивая сыночка, и увидела его, и рядом Веронику.
Кольнуло сердце ревностью, но она улыбалась и махала рукой. Витюша, как был, без трусов, выскочил из спальни, и, открыв дверь прихожей, выбежал в коридор. Вероника, зевая, смотрела, как хозяйка, что-то выговаривает прислуге. Тамара порывисто обернулась, и разведя руки, шагнула навстречу Витюше. Витюша прыгнул в объятия матери и она, не удержавшись, завалилась на траву. Витюша сидел на матери верхом, и держась за титьки, елозил по её животу. А Тамара, притянув его голову, обцеловывала, задыхаясь от счастья и приступа страсти. И едва сдержалась, чтобы …
Тамара села. Одёрнула платье, поправила блузку и вывалила грудь. Витюша припал к титьке, лапая рукой другую, а Тамара, глянув на прислугу, стала дрочить, его возбудившийся, член. Вероника смотрела, как совершает фрикции Тамарина рука, и у самой заломило своды, и она вспомнила, что видела накануне, и томление, внизу живота стало невыносимым ...
Вероника, со стоном, отошла от окна и пошла под душ. И целых полминуты стояла под струями холодной воды, усмиряя вздыбившуюся плоть.
Завтрак прошёл без происшествий. Витюша не описался, и не описал Вику. Не обкакался и на руки, к Тамаре, не просился, и титю не требовал. Тамара разволновалась и прикладывала к лобику сыночка руку. Но Витюша был весел и беззаботен, и она успокоилась.
- Я пойду к Зинке. Она сегодня будет топиарить кизильник – Витюша выскользнул из-за стола
Тамару кольнула ревность, но она улыбнулась – Да, сыночек. Только будь осторожен с секатором.
Он убежал и Тамара встала из-за стола.
Вероника тоже хотела встать, но Тамара тронула её плечо – Отдохни. Не сильно капризничал Витюша?
- Да нет. Всё прошло спокойно. А как вы слетали?
- Самое главное решилось – улыбнулась Тамара – можете спать вместе. Ленка не звонила?
- Нет ещё
- Я сама позвоню ей. Отдыхай, наслаждайся покоем. Я пойду приму ванну.
Тамара ушла и Вероника расслабленно откинулась на спинку кресла. Не нужно никуда спешить. Не надо никому отправлять резюме и ждать отказа. Она вспомнила ночное подглядывание и то, о чём проболтался Витюша. И вспомнив, как серьёзен был Витюша, когда говорил – «Я тоже буду тебя вот так трахать. Только я не смогу один удержать Демона, мне мама поможет» - засмеялась.

РЕЛИГИОЗНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Это очень сложная тема. Судите сами: во всех ведущих религиях мира заправляли мужики. Первосвященник, пророк, мулла, папа, далай-лама, гуру, жрец, волхв. И в одночасье, мужиков не стало. Какое-то время синагоги, храмы, мечети, мандиры и пагоды заполнились прихожанами. Но потом пришло отрезвление. Боги не спасли мужиков. Так зачем молиться тем, кто не смог уберечь мужиков от заразы? Священные книги были либо выброшены, либо сожжены. Вангу объявили выжившей из ума старухой. Христа - лжецом. Лики Будды, в пагодах, замазали красной краской. Стыд и кровь. Дольше всех держались женщины ислама. Но и они, скинув паранджу, отвергли Коран.
Когда пошёл процесс отрицания религиозных догм, священные дома опустели.
Потом общество, женское, столкнулось с беспределом в публичных домах. И когда пришло отрезвление и улеглись страсти, стало ясно, что идти дальше невозможно, не имея идейного стержня.
Войны, как явление, исчезли. Оно и понятно: ради чего, или кого воевать? И с кем? И кому? Бабам с бабами? А ради чего? Скажите. В плен, воюющие, могли взять только баб. А зачем? Нет, оружие на орало не перековали. Сходившим с ума, без мужиков, бабам было не до оружия и его перековывания.
И вот тут мы подходим к религии. К революции в религии. Ведь во всех религиях есть символы. Но эти символы, только в языческих религиях, имели явный, неприкрытый характер. И самым ярким, гордым и стойким символом, был фаллический! Этот символ был олицетворением и мужской силы, и мужской красоты, и мужской привлекательности.
Это было как эпидемия, как пандемия, как катаклизм мирового, вселенского масштаба. Все культовые дома наполнились прихожанками, поклоняющимися Фаллосу!
- Фаллос! – вопили бабы в священном экстазе и целовали идолов, изображающих возбуждённый фаллос.
- Фаллос! – вопили бабы и валились на пол, и предавались дикой оргии с фаллоимитаторами всех цветов, форм и размеров.
- Фаллос! – рыдали бабы, падая на колении и вознося молитву к Кумиру.
Ах да – Фаллос! – орали англоязычные бабы. Русские, и вообще славянки, вопили – Хуууй!
Это не было неоязычеством. Это было прозрение, и презрение. Презрение к пророчицам, коих развелось невиданно перед самой Катастрофой. Пророчицы пророчествовали о чём угодно, но ни одна не смогла предугадать грядущее событие. Пророчиц прокляли и низвели до низшей касты. Всех пророчиц отправили в публичные дома.
Но об этом я уже рассказывал. Добавлю лишь, что проституток редко использовали по прямому их назначению. Ну какой смысл одной бабе трахать другую?
Вы вспомнили, как Тамара Петровна трахала прислугу? Ну, Тамара была необычной женщиной. Во всех отношениях.
продолжение следует
 

SIMVOLRODA

Форумчанин
Форумчанин
я не решаюсь это опубликовать в своём основном разделе, Чертовка может и удалить. В принципе это тоже рассказ, ну в стихах


Она в руке сжимала хуй,
и про себя мечтала — «Всуй»,
а он лежал, не возбуждался,
и равнодушным оставался,
к её желаниям-мечтам,
чтобы орудовал он там,
где всё горит-пылает-просит,
да так, что крышу, нахуй, сносит

она дрочила хуй рукой,
и про себя мечтала - «Вдуй»,
хуй не вставал, не возбуждался,
он размышленью предавался,
«как хорошо бы он ебался,
с какой-нибудь пиздой другой,
а не вот с этою мандой,
со злоебучею и алчной,
хотя ебётся она смачно,
и жопой вертит, и вопит,
и долго-много, после, ссыт»

он хуй дрочил, она смотрела,
и засыпала под гипноз,
и под гипнозом бабе снилось,
как хуй от дрочки рос и рос

и под гипнозом предавалась,
во сне неистово еблась,
увы, пизда не насыщалась,
и виноват был в этом — мразь!
Со своим хуем-недомерком,
не мог пизду насытить Верки
и выходя из под гипноза,
она с ума почти сходила,
до ебли жадная кобыла,
недоуёбана стервоза

недоуёбаная вся,
в пизду совала всё что входит,
и что не входит тож совала,
того, что входит, было мало,
а мне казалось, я с ума,
схожу, увидев непотребство,
но для кобылы, это средство,
от жажды той, что своды сводит

так и тушила она трубы,
огонь тушила непотребством,
все заморочки шли из детства,
когда пизду ласкали губы,
у мамы, а не у неё,
а Верка, блядство это всё,
за занавеской, лицезрела,
когда он вмать совал хуину,
она вопила и … пердела,
и не могла сдержать позывы …

за занавеской так смердело ...
и газы хлопали, как взрывы

Потом мамаша хуй лизала,
а он её хуиной бил,
у Верки к маме была жалость,
- Не трожь, не бей её дебил!

- Иди-ка, Верку приласкай,
мамаша губы обтирала,
- я приберусь, опять насрала,
не изнасилуй, невзначай

в словах мамаши был посыл,
приказ сокрытый к исполненью,
он перед Веркой хуй дрочил,
так совращалось поколенье

так сокращался возраст Веркин,
она взрослела на глазах,
точнее будет — на хуях,
приоткрывавших чрева дверки

его ритмичные движенья,
руки, дрочившей этот член,
и полонили Верку в плен,
и замедлялося биенье,
и погружалась Верка в сон,
а он насиловал, гандон …

когда гавно убрав, мамаша,
входила к ним за занавеску,
он Верку тискал как папаша,
на хуй насаживая дверкой

мамаша морщилась — Просила ж,
не изнасилуй невзначай

- Твоя манда подизносилась,
заткнись, смотри и не мешай

и мать смотрела, как он Верку,
ебёт, засаживая хуй,
то снизу ляжет, а то сверху,
по жопе шлёпнет — Не балуй

И начинала Верка срать!
От хуя в жопе и пизде,
а мать, с ухмылкою, ворчать
- опять изгадил всё везде

и вновь облизывала хуй,
в говне уделан был он весь,
- Залупу, сука, не отжуй,
и пальцем тыкал — Здесь ... и здесь ...
 

SIMVOLRODA

Форумчанин
Форумчанин
ВОНЮЧАЯ ИСТОРИЯ (окончание)

Хлопнула дверь. Зина дёрнулся. Но она даже глаз не скосила, продолжая с упоением обмусоливать его член в своём ротике.
- Ёбтвою мать, Ленка! - охранник, державшийся за ширинку, пялился на бесстыдство. Но моча подпирала и он шагнул к писсуару. Закончив и встряхнув член — А мне?
- Рука в гавне — отстранившись и демонстрируя торчащий Зинин — Этим-то подавиться можна, а твой проглочу и не замечу — и снова припала.
- Сукаблядь! - выругался охранник, но в голосе не было обиды — Вы тут не растележивайтесь — он остановился у двери — Там уже очередь.
- Хохохух — пробурчала Ленка с забитым (членом) ртом.
Зина не понял, что она хотела этим сказать, но переспрашивать не стал.
- Так мне их в женский отправить? А то ведь под стеной нассут, чурки
- Отправь! - Ленка отстранилась — Всю малину обосрал, Макс — и снова припала.
Макс вышел и Зина услышал недовольное гырканье, через секунду стихшее. Потом хлопнула несколько раз дверь, соседнего с мужским , женского туалета и всё стихло. Зина стал погружаться в блаженство …
Хлопнула дверь — Блядьсука! Совсем оборзели чурки, уже посрать спокойно нель ..
Баба, забальзаковского (но насколько за, я не могу определить, видел со спины) возраста обходила парочку — Маргоо?!
Ленка-Марго конвульсивно дёрнулась и выдавила из горла уже наполовину заглоченную залупу Зининого члена.
- Ого! - восхищённо всплеснула ручками баба — Ты где такого бодренького папика нашла? —оторвав хищно блеснувшие глаза от Зининого достоинства, она наконец осмотрела и Зину — Бомж — но вспомнив из-за чего пришла в негодование, ткнула Марго-Ленку — Какого хера? Могли бы и там — она ткнула холёным пальчиком в стенку
- Ага — Ленка обтирала губы — там запрут в кабинке и отымеют папика по полной
- Так ты и запрись
- Ага — Марго поправила причёску — Меня запрут, а его — она почти с любовью смотрела на Зинин, оттопырившийся член — отымеют скопом
- Чё то я срать уже расхотела — баба облизнулась и потянулась холёной ручкой
- В очередь! - оттолкнув ручку, Ленка -Марго припала к члену и заглотила даже не поперхнувшись — Ууууу — мычала она и дёргала головкой.
И Зина, каким то седьмым, наверно, чувством, догадался, и взяв Ленку за уши стал ритмично двигать её головку туда-сюда … туда-сюда … туда-сюда … туда-сюда ..
Баба охнула и схватившись за низ живота присела. Зине показалось сначала, что у него забурчало в животе, но вонь парного дерьма недвусмысленно указывала на то, что кто-то обосрался. Зловонный аромат несколько смазал наслаждение от извергнувшейся в Ленкин ротик спермы, но Ленка, глотая её и не выплёвывая член, мяла Зинины яйца, и движения были очень похожи на движения доярки, опорожняющей вымя коровы. И Зина поплыл.
И только открыв дверь, и войдя в прихожую своей квартиры, Зина вспомнил, что не купил молока.
23.09.21
 

SIMVOLRODA

Форумчанин
Форумчанин
фрагменты из этого дневника есть в другом произведении: Бомж по кличке Гандоныч. Дневник хорош тем, что можно публиковать любой фрагмент. Здесь начало и как обещал эпизод с Веркой
Предисловие

27.12.19
Точнее было бы «юного». Мне под семьдесят. Онанизмом занимаюсь с четырёх лет. Помню с четырёх, а делать - это, наверное, стал ещё раньше. Дневник веду с четвёртого класса. Мне тогда было одиннадцать лет. К сожалению, из-за переездов, я жил в деревне, а потом уехал в город, несколько тетрадок потерялись. И потерялись именно самые ранние записи. Я не нашёл полной даты в записях, но по воспоминаниям, вроде бы – это, после окончания шестого класса. Я смотрел свои тетрадки по русскому и математике за 6 класс. Да, почерк у меня тогда был именно такой. Пришлось ворошить память, и к некоторым записям я делаю комментарии. Вот интересно: тетрадки эти я нашёл, когда вернулся из армии. Они лежали в стопке моих школьных тетрадок, на полке в кладовке. Не сверху стопки. Но убирал их не я – это точно. Так мне интересно – видел кто-нибудь эти записи? Я подписывал их, конечно, не словом «Дневник». Я и сам, когда разбирал стопку, некоторые тетрадки раскрывал, другие просто перекладывал. Русский язык, алгебра, геометрия, литература. Стопка кончилась, а дневников нет. Я удивился. Пока служил в армии, забыл, что подписывал эти тетрадки, с дневником, как тетрадки по русскому или по алгебре. Стал заново перебирать и раскрывать каждую. И нашёл! Любопытно, но все дневниковые тетрадки я подписывал, как тетради по алгебре. Почему?
Я не стал исправлять ошибки и пунктуацию, хотя местами исправлял.
Итак

Дневник юного онаниста

«26/V. Вот невезуха! Снег пошёл. Толька пришёл ко мне, и мы часа два срисовывали картинки из детской книжки, которую мне подарили на семь лет. Потом пришла Толькина мама и сказала, чтобы он шёл домой – Нечего тут надоедать - Хм. Кому? Мне?
Было три часа дня и делать совсем-совсем нечего. Мамка придёт с работы в пять часов, а папка уже когда стемнеет. Я сидел на кухне и смотрел в окно, как падает снег и тает. Зелёная трава, зелёные листья на тополе и цветущая черёмуха в палисаде. Я взял книжку «Поднятая целина»1 и хотел читать, но читать тоже не хотелось … какая-то пустота внутри и появляется желание … идти, или дома? Нет надо идти в туалет … вдруг мамка придёт пораньше …
Сходил. Холодно на улице. Бррр! И сыро. Снял трико и трусы, и осмотрел … вроде нет пятен … три дня назад мамка стиралась и спросила, что за белые пятна на трико, а я ходил в туалет поздно, в темноте и не заметил … на трусах есть пятно, где шов … изнутри … это незаметно … странно? каждый раз такое желание, заняться о…....м2 ... не могу сдержаться, а потом, стыдно … это порок?»

«27/V. Сегодня хоронили Валерку Банщикова. Он наш, деревенский. Старше меня на пять лет. Валерка закончил нашу восьмилетку и поступил в ПТУ отучился на токаря и работал в наше3 мастерской ... я слышал, как папка рассказывал мамке ... Валерка по рисункам из журнала Юный техник выточил детали пистолета и собрал ... где достал патроны, не знают ... он ходил с пистолетом на танцы в парк в райцентр ... там наши с местными часто дерутся ... и позавчера пошёл ... один ... когда возвращался в темноте перепрыгнул через лужу в логу и поскользнулся ... пистолет выстрелил ... он был заряжен у него ... ещё я слышал, как папка говорил, что не было предохранителя ... я не знаю, что это .. папка сказал мамке что у него было на резинке ... пуля попала в пах и он истёк кровью ... его утром нашли ... он уже мёртвый был ... несли по нашей улице и играла эта музыка ... я закрыл шторы на окнах и сидел заткнув уши ... потом, когда прошли и музыку не слышно стало я открыл шторы ... вышел на улицу ... было холодно, но солнышко светило через тучи ... я боюсь смерти ... мне страшно, когда я думаю о смерти ...»
«29/V. Вчера было холодно весь день, но снег не шёл. Толька не приходил, и я весь день просидел дома. Читал книжку и ходил в туалет ... пять раз ... мне то стыдно, то не стыдно ... вчера было не стыдно ... когда занимаюсь о…....м, то беру какую-нибудь картинку с женщиной и д...у4 на неё ... или из газеты, или из календаря настенного ... в календаре часто встречаются портреты каких-нибудь женщин, то революционерка, то космонавтка, то спортсменка ... странно, артисток в календаре не печатают ... ещё нашёл у мамки книжечку, в которой есть рисунок женской п...ы5 в разрезе ... вот на неё я очень часто д....л6 ... всю страницу заляпал м.....ёй7 ... я вытираю ... сразу, как только у меня вытекает, но всё равно, страничка и рисунок пожелтели ... а когда нет никаких картинок, тогда я фантазирую ... так даже сильнее получается ... мол...я8 брызжет на дверь туалета ... я потом её размазываю или стираю листочком газетным ... фантазирую на учительниц и мамкиных подруг, которые красивые ... я даже фантазировал на свою первую учительницу ... она учила меня с первого по четвёртый класс ... не тогда когда учила меня, после в пятом классе ... сейчас мне не стыдно ...»
«30/V. Прочитал, что написал вчера и стало стыдно. Почему так? Сегодня тепло, но не жарко. Толька ещё не приходил. Сегодня последний день в школе. Завтра все на каникулах. Ура! С пацанами весело!»

«1/VI. Опять снег! Прямо метель! Но на земле снега нет. Тает сразу. Толька не пришёл. Читал книжку и ходил в туалет ... четыре раза ... картинок нет, а книжку я не стал доставать ... фантазировал на учительниц ... у нас есть одна, она работает первый год ... она учитель истории ... она очень большая ... когда я отвечаю у доски, а она встаёт, то я ей только до плеч ... а когда она идёт по проходу между партами, то идёт боком ... если идёт не боком, задевает за парты ж..ой9 ... у неё такая большая ж..а10!!! ... и я представляю, как держу её за ж..у11 и ... и делаю это ... е*у12! ещё я представляю, как пытаюсь обхватить её ж..у, и не могу ... обхватить ... от этого меня начинает трясти, и я закрываю глаза и д...у ... я представляю, что она мне говорит, когда я её е*у ... я представляю, как трогаю её груди ... у неё такие большие груди ... моих двух рук не хватит, чтобы обхватить одну титьку ... я пишу это и опять хочу д....ть13 ............... я под....л14 ... не пошёл в туалет ... так сильно захотел, что не пошёл ... задёрнул шторки на окнах и встал перед зеркалом и д....л правой рукой, а левой представлял, что как будто держу её за ж..у ... я открыл глаза и смотрел в зеркало, как брызгала м....ья ... я всегда дрожу, когда брызгает м....ья ... и мне всегда так сладко, когда она брызгает ... но потом, сразу всё желание пропадает ... я опять перечитывал и опять захотел д....ть и опять д...л перед зеркалом, но м....ья не вытекла, а сладко было ... я не знаю, с чем можно сравнить? я много раз хотел сравнить, но не смог с чем ... наверно нет ничего слаще этого ... может слаще, когда я буду по правде е..ть15 какую то женщину ... но когда это случится? мне тринадцать лет ...16
я хотел рассказать про первую учительницу, как стал её представлять ... я учился в первом классе и у меня заболел живот на уроке, я долго терпел, хотел до перемены, но не вытерпел и поднял руку она спросила – Что такое, Рома?
- Мне надо во двор – ответил я
Почему-то говорить, что хочу в туалет, тогда не разрешали. Я прямо помню, когда кто-то из девчонок так сказал, то Римма Павловна сказала – Надо говорить «во двор, а не - «хочу в туалет».
- Иди, Рома - ответила Римма Павловна
Когда я открывал дверь из класса, она спросила – Рома, может мне с тобой сходить?
Я замотал головой и мне стало стыдно перед классом, что я такой маленький. Римма Павловна дружила с моей мамой и часто у нас бывала. Было начало ноября и снег уже лежал. Это я помню. Раздевалка была в коридоре, но я не стал надевать пальто, потому что живот уже очень сильно болел и побежал скорее в туалет. Туалет был на улице. Он был деревянный и было три туалета вместе. С одной стороны для мальчишек, с другой для девчонок, а посредине учительский. В мальчишеском и девчачьем по три очка, а в учительской кабинке одно. Я бежал и чуть не упал. Было скользко. Я забежал в туалет и встал над очком, и снял штаны, и трусы и когда приседал с меня уже полилось. У меня был понос. Я думал, что будет быстро. Но когда я хотел выпрямиться, живот опять заболел и опять полилось. Потом я вытирал ж..у пальцами, бумаги в туалете не было. Я потом хотел вытереть пальцы об снег. Потом я обтирал пальцы об стены туалета и надел брюки. Но когда я вышел из туалета, живот опять заболел и я опять вернулся и сидел, а живот всё болел и болел, и когда я тужился, я услышал шаги по снегу и испугался, я подумал, что это Римма Павловна идёт за мной, я хотел выпрямиться и надеть брюки, но живот так сильно заболел и опять полилось, а в туалет вошла Римма Павловна
- Рома, ты так долго. У тебя живот болит?
Она подошла ко мне и наверно видела и мою ж..у, и как с меня лилось
- Ты всё?
Она взяла меня за руку, и я выпрямился.
- Подожди … наклонись – она поморщилась
Я наклонился, а Римма Павловна достала платочек из кармашка своего костюма и вытирала мне ж..у. Потом бросила платочек в очко, и помогла мне надеть трусы, и брюки, и застегнуть их. Потом она вела меня за руку. За правую. А я правой рукой вытирал ж..у.
Она довела меня до двери класса, открыла дверь и отпустила мою руку, когда я шагнул через порог. И мне опять было стыдно, потому что все мальчишки и девчонки видели это.
А в пятом классе, когда я д…ил на учительниц, я вспомнил это и вспомнил, что Римма Павловна видела и мою ж..у и мою письку. И тогда я стал представлять, как е*у и её»

Примечания: к сожалению, ссылки с пояснениями не копируются, поэтому отдельно
1 Не уверен абсолютно, но вроде бы, Поднятую целину, я прочёл летом, после окончания 7 класса.
2 Видимо, онанизмом.
3 Наверное - нашей, не стал править
4 Видимо – дрочу.
5 Видимо - пизды
6 Дрочил
7 Наверное - молофьёй, было тогда в обиходе такое словечко
8 Молофья
9 Жопой
10 Жопа
11 Жопу
12 Ебу
13 Дрочить
14 Подрочил
15 Ебать
16 Да, всё верно, после окончания 6 класса
 
Последнее редактирование:

SIMVOLRODA

Форумчанин
Форумчанин
и эпизод с Веркой, как обещал)

«04/VIII. В выходные все дома и труднее др-ть. Под-ть можно только в туалете. И в выходные мамка всегда находит для меня какую-нибудь работу. Не на весь день. Подмести двор, почистить стайку, вытрясти половики, натаскать воды в бочки. У нас уже две бочки. Мамка сказала что одной бочки не хватает, и папка привёз ещё одну. Ещё мамка заставляет ходить на речку за ряской для утят. Но всё равно свободного времени остаётся много, а под-ть я не могу. А меня очень сильно тянет подр-ть почему-то когда это нельзя сделать. Почему? Я хотел про это написать, но стеснялся. Сегодня напишу. Это было на новый год. Мне так стыдно. У нас в деревне есть однофамильцы. Одна семья. Но они не родственники. Просто однофамильцы. У них есть дочка – Верка. Верке столько же лет как и мне. Но она не одноклассница. Она из класса «Б», а я учусь в классе «А». У нас два шестых класса. Ну теперь уже седьмых. Мы же закончили шестой. Наши родители не дружат, но иногда они гуляют в одной компании. Взрослые обычно гуляют на праздник на восьмое марта, на день победы, на первомай, на новый год у кого-нибудь одного. Они обычно заранее договариваются у кого будут гулять. И я часто слышал как папка с мамкой говорили об этом. И новый год отмечали у нас. А чтобы я не мешался, мне сказали что я побуду дома у Верки. Мне сказали что погуляют до двенадцати, Веркины родители придут домой, и я пойду домой. Наши родители не дружили семьями, я уже сказал, но папка мой и Веркин папка работали. на одной ферме. Я уже говорил что в совхозе есть несколько ферм. Ферма - это отделение совхоза. Я долго не мог понять, почему нашу деревню называют центральная усадьба. Но потом понял, что фермы – это отделения нашего совхоза. У нас в деревне есть правление совхоза. Есть директор. А на ферме только управляющий. И когда папка работал на третьей ферме, Веркин папка там был управляющим. Сейчас Веркин папка работает в правлении совхоза. А ещё мы с Веркой были артистами. Ну на новый год школа готовит для взрослых концерт. И мы, школьники выступаем на этом концерте в клубе. Ну концерты школа готовит ещё на день победы и на восьмое марта. Мы с Веркой играли в одной сценке. Толька пришёл. Зовёт на речку. Потом допишу»

«06/VIII Вчера было жарко. И народу на речке было много. И были взрослые. Одна тётенька чуть не утонула. Она была пьяная. Полезла в речку и заплыла на глубину и стала тонуть. У неё ногу свело. Мы с пацанами хотели спасти её, а она чуть Юрку не утопила. Вцепилась в него и стала тонуть вместе с ним. Юрка нахлебался воды и ушёл под воду. Тётенька испугалась что утонет вместе с ним и отпустила его. А Юрка вынырнул и как ошалелый поплыл от неё. И мы тоже не стали подплывать к ней. Было страшно, что тётенька тонет, а спасти мы не можем. Потом подплыл Колька, он уже в армии отслужил, в морфлоте, и сзади захватил тётеньку и потянул на мель. Она брыкалась и орала но он плыл с нею, пока не встал на дно и отпустил её. Она ещё сильнее заорала и стала за него хвататься, а Колька сильно её толкнул и крикнул – Дура! Мы уже на мели!
Тётенька встала на дно и вышла на берег. А Колька вышел оделся и ушёл. А тётенька сидела на берегу и долго плакала. И никто её не пожалел. Я вчера не др-ил. Странно, иногда меня тянет это делать и я хочу это делать весь день. А иногда нет. И так бывает даже по несколько дней. Сегодня тоже не тянет. Почему? Сегодня тоже жарко, но не так как вчера. А Толька с родителями уехал в бор за грибами. Он и меня звал, но с ними поехали дедушка и бабушка Толькины, и места в у них в машине больше не было. Толькина мама сказала, что они поедут на разведку, узнать есть грибы или ещё рано. Надо ещё грибные места знать, а Толькина бабушка все места грибные знает. Поэтому у меня сегодня много времени свободного. И мамка никакой работы мне не задала. Но я сам вытряхнул половики и помыл полы в комнате и на кухне и в сенках и у себя в кладовке. Мне нравится когда дома чисто. Ещё нравится смотреть на пол, как он высыхает, и когда высыхает нет пыли, и блестит краска. А в кладовке пол не крашеный и тряпка цепляется за доски, и надо сильно мокрой тряпкой мыть, тогда она скользит. Но в кладовке пол высыхает быстро, потому что днём в кладовке жарко и душно, даже душнее чем на улице. А дома прохладно. Но ночью в кладовке хорошо. Ещё я люблю спать в кладовке потому что можно др-ть ночью. И я часто др-чу ночью, если просыпаюсь. Странно, вот теперь захотелось др-ть. Наверное ночью подр-чу. Я когда др-чу представляю какую-нибудь тётеньку. Я уже говорил. Я каждый раз их меняю. Я представляю как я им говорю, как хочу их еб-ть. И представляю как они сопротивляются, а я их тогда бью по лицу и они сдаются. Почему то мне очень нравится еб-ть тётенек сзади, чтобы они отклячивали свои жо-ы, а я их хватаю за жо-ы и трогаю их за титьки, и ещё я представляю как они охают когда я их е-у, и ещё представляю что они мне говорят: - да Ромочка, так Ромочка, ещё Ромочка - я не знаю почему я так думаю. Иногда старшеклассники рассказывают анекдоты, и там есть ругательства, может я у них научился так думать. Я не знаю. Я несколько раз слышал как папка с мамкой еб-тся. Но я не видел ни разу. У них кровать скрипит когда они ебут-я. Она так скрипит противно1 и долго, и иногда слышно как мамка что-то шепчет папке. Ещё слышно как они сопят. Когда они ебут-я у меня что-то внутри начинается. И когда кровать перестаёт скрипеть я ещё долго не засыпаю. И когда они начинают сопеть, когда спят, то я др-чу и у меня такое внутри непонятное что-то, Я не знаю как это назвать.2 Я чуть не забыл что хотел написать. Мы с Веркой в этой сценке играли. Она моя мамка как будто, а я её сынок как будто. Ну я не буду писать про эту сценку. Я напишу про то, от чего мне стыдно. Концерт в клубе был 31 декабря в семь часов вечера. И после концерта наши родители и другие из их компании пошли к нам домой гулять. А мы с Веркой пошли к ним домой. У Верки дома есть телевизор. Но мы не стали его смотреть. Мы пили с Веркой чай с конфетами. Конфет было много в подарках. Потом Верка спросила – А ты пробовал вино?
Я сказал что нет. А Верка сказала что у них есть вино в бутылке. И сказала что хочет попробовать. Она достала бутылку из серванта. Это был Мускат белый 1966 года. Бутылка была открыта, но закрыта пробкой. Верка сказала что закусывать надо яблоками или шоколадом. Она сказала - Ты откроешь пробку?
Я взял бутылку и попробовал открыть рукой, но у меня не получилось. Я хотел зубами, но Верка сказала что есть штопор и принесла его с кухни. Я закрутил штопор в дырку в пробке куда его закручивали, и вытащил пробку. Верка достала из серванта бокалы, мы сели за стол и я налил вина. Я налил понемножку. Мы с Веркой чокнулись, как взрослые и выпили. Оно было сладкое и терпкое и было ещё что-то, что-то горьковатое. Мы выпили и закусили как взрослые. Верка посидела и говорит – Я ещё хочу, немножко. Налей.
Я налил ещё понемножку и мы ещё выпили и закусили. И Верка стала пьяная. Я тоже наверно был пьяный. Потому что Верка стала смеяться и даже хохотать и я тоже стал смеяться и хохотать. А потом Верка сказала - Давай играть во взрослых.
Я сказал - Давай, а как?
А Верка сказала что она была моей мамкой. В сценке. А я был её сыночком. Верка сказала что она хочет кормить меня грудью. Как будто я совсем маленький. Верка разделась и села на диван и сказала - Иди садись ко мне на колени, как будто ты маленький
Я подошёл и сел к Верке на колени. Но было неудобно и я лёг к ней на колени. Верка была только в трусах. Я был одетый. Верка наклонилась ко мне и стала тыкать своей сиськой мне в рот – Соси.
Сиськи у Верки были маленькие но уже пухлые и я стал сосать губами и чмокать. А Верка взяла мою руку и прижала к другой сиське. Потом она сказала – А ты доил когда-нибудь корову?
Я сказал что нет, только видел как доят корову. Верка сказала что она будет корова, а я буду её доить. Верка встала на четвереньки и мычала как корова, а я сидел рядом и дёргал её за сиськи, как будто доил. А Верка учила меня как надо жамкать сиськи чтобы было правильно. Потом она сказала - А ты мыл когда-нибудь коня?
Я коня никогда не мыл и сказал Верке. А Верка сказала, что хочет помыть коня. А я удивился, что где нам взять коня? А Верка прямо заржала и сказала, что конь это я, а она будет коня мыть. Верка принесла корыто и налила в него немного воды. Потом она сказала чтобы я туда встал, как конь на четырёх лапах. Я был одет и мне пришлось раздеться чтобы не замочить одежду. Я хотел встать на четвереньки в воду в корыте, как конь, а Верка сказала что мыть будет всего коня и что надо снять трусы. Я снял трусы и Верка смотрела на мою письку.
Потом я встал в корыто на четвереньки и Верка мыла меня ладошкой. Она мыла мой живот, мыла спину, мыла мои ноги и руки, а потом стала мыть мою письку. А потом она стала доить мою письку и сдавливала её и вытягивала, и писька стала длинная и твёрдая, и торчала. И вдруг она сказала — А мне Юлька рассказала, что видела как ты дрочил в парной, в женской бане. И ещё она видела как у тебя брызгает.
Я испугался что Верка знает. А Верка сказала -= Я никому не рассказывала. А Юлька только мне рассказала.
Я стоял в тазу, мокрый и писька торчала, и Верка сказала, что она хочет чтобы я лёг на неё как делают взрослые и сняла трусы, и легла на пол. Я вылез из корыта и лёг на Верку, и мы стали обнимать друг друга и целовать. Моя писька была у Верки между ног и была очень твёрдая, а Верка сказала, чтобы я её потыкал писькой в письку, как делают взрослые. Я стал тыкать, а Верка закрывала глаза и охала как взрослая, а потом она сказала что я должен её осеменить. Я не знал что это такое, а Верка сказала что из моей письки должны вылиться молоф-я на неё. И ещё Верка сказала — Как тогда в парной.
И тогда я стал др-ть, а Верка лежала и смотрела, и потом стало так сладко, и стала циркать молоф-я, и набрызгалась Верке на живот, и на ноги, и на её письку. Верка села и сказала, что всё, что теперь она станет беременной и потом родит нам сыночка. Мы обтирались полотенцем и смотрели друг на друга. Потом оделись. Мы закрыли бутылку пробкой и Верка её убрала, а мы снова сидели за столом и пили чай с конфетами, и Верка больше не хохотала, потому что уже всё прошло. Потом она убрала корыто и мы сходили на улицу. Было морозно и свежо после дома. У Верки было очень жарко натоплено. А потом пришли её родители и моя мамка, и мы пошли домой3»
примечания
1Теперь я могу подобрать определение: монотонно.
2 Тогда я не знал, конечно, что это проявление похоти, похотливых желаний. Хотя похоть уже владела моим несовершеннолетним существом, и её проявление окрашивало мои ощущения новыми и яркими красками.
3 Налицо диссонанс между «взрослыми» фантазиями мальчика, и его поведением в реальной ситуации.
 
Последнее редактирование:

curtis

Форумчанин
Форумчанин
Рассказы вдохновляют попробовать написать своё, однако!
 

SIMVOLRODA

Форумчанин
Форумчанин
да всё с темой не могу определиться
тема не главное, если есть о чём рассказать) дневник юного онаниста не пропустили на Ридеро, ну и хуй с ними, попробую ещё на литрес, если и там не пропустят, тогда на самлибе
 
Последнее редактирование:
Статус
Закрыто для дальнейших ответов.
Верх