Я совершал толчки все быстрее, приподнявшись на вытянутых руках и размашисто двигая тазом. Моя жена Люська, раскинув широко руки и ноги, лежала на спине, закрыв глаза и почти не двигаясь. Она лишь слегка постанывала в такт моим движениям. Грудь ее, расплывшись по обе стороны тела, колыхалась синхронно с моими фрикциями как плохо застывший холодец. Так же студнеобразно колыхался и ее довольно упитанный живот.
Мы с Люськой женаты пятнадцать лет. За эти годы из худенькой девушки (за что я ее и полюбил) она превратилась в пышную даму рубенсовских форм. Сексом мы с ней занимаемся два раза в день. Утром, проводив дочку в школу, и ночью перед сном.
Я бросил взгляд на свой член, который с чавканьем и хлюпаньем вгонял до самого основания в Люськину пи*ду (простите за выражение, но иначе не скажешь), а потом вынимал вместе с головкой. Черные взлохмаченные волосы, обрамляющие ее половые губы, были в пене — мой член (тоже в пене), словно маслобойка, взбивал влагалищные выделения. Ходил он там свободно, как поршень в убитом до последней степени моторе.
Однако пора бы и кончить. Я закрыл глаза и подумал о Таньке, моей любовнице, я познакомился с ней прошлым летом на курорте. Потом о Зойке, своей виртуальной подруге. Зойка стройная двадцатилетняя девушка. Она бреет свою письку, а половые губки у нее нежные и пухлые, как у девочки. Интересно, какая она на вкус, ее гладкая писька…
Кончал я обильно и долго. Кончив, слез с Люськи и стянул с члена переполненный спермой презерватив. Люська открыла глаза.
— Ты уже всё?
— Да, дорогая.
— Сереж, я еще хочу… — капризно протянула она.
— Тебе на работу пора, — напомнил я.
— Сегодня могу попозже. Давай сменим позицию.
Люська встала на четвереньки и повернулась ко мне пышными, в рытвинах целлюлита, ягодицами. Я разорвал упаковку, достал новый презерватив и натянул его на все еще возбужденный член. Трудился почти полчаса, прижимаясь животом к Люськоной заднице и смотря поверх ее спины на календарь, с которого мне улыбалась миловидная полураздетая снегурочка. Хоть на дворе уже давно был апрель, лист календаря так и замер на январе. А снегурочка хороша! На ней были надеты всего лишь красный, опушенный мехом колпак с помпоном, красные трусики и сапоги. Приоткрытые губы застыли в воздушном поцелуе. Эх, вот бы ей сунуть в ротик …
Наконец, Люська застонала на вдохе:
— О… о… о…
И я наполнил спермой второй презерватив.
Люська умчалась в ванную, и вышла оттуда уже одетой.
— Всё, побежала! — она чмокнула меня в щеку.
Я сварил себе кофе и сделал бутерброд с ветчиной. Я писатель, работаю дома. Правда, сейчас у меня творческий застой. Но я не теряю надежды, что все скоро поправится, прилетит муза, а с ней и гонорары. Я включаю компьютер и долго смотрю на пустую страницу «ворда». Музы нет, как нет. Я сворачиваю окно «ворда» и вставляю в разъем флешку. Для вдохновения. Там у меня фото голых девиц — около тысячи фотографий девочек всех мастей и оттенков, собранных с интернета. Пролистывая фото, я запускаю руку в штаны, нащупываю член и начинаю дрочить. Спускаю прямо в трусы, иду в ванную, застирываю и подмываюсь.
Время близится к десяти, скоро у меня сеанс по скайпу с Зойкой. Из ванной выхожу голый, все равно сейчас раздеваться. Сначала мы с ней болтаем о пустяках, потом говорю ей:
— Ну что? Давай?
— Давай! Я вся горю!
Она снимает футболку, обнажая грудь четвертого номера. Потом встает со стула, медленно снимает трусики. Она умеет очень эротично снимать трусики. Крутит перед камерой своей аккуратненькой кругленькой попкой, поворачивается передом и показывает мне свою красавицу — чисто выбритую, такую миленькую, так и хочется ее лизать и лизать. Она проводит пальцем по губкам, поперек, и те упруго дрожат как гуттаперчевые.
— О, как я хочу тебя! — восклицаю я и навожу камеру на возбужденный член.
Зойка садится на стул, двумя пальчиками раздвигает губки, а другой рукой начинает ласкать клитор. Сначала медленно, потом все быстрее. Я тоже дрочу, сначала медленно, потом все быстрее, замирая на мгновение, когда накатывает волна оргазма, и начиная вновь. Я хочу кончить после нее. Оргазм у Зойки бурный — она вся выгибается, издает крики, визг и стоны, стул тоже стонет под ней, тело сотрясается в конвульсиях, а потом руки ее бессильно падают, колени расходятся в стороны, ручейки влагалищной смазки стекают по попе на полотенце, постеленное на стул. Мой член извергает сперму, орошая клавиатуру.
Мы еще немного болтаем, потом прощаемся, и я снова оказываюсь наедине с пустой страницей «ворда».
Звонит мобильный. На дисплее высвечивается имя «Петрович». Это Татьяна Петрова, моя Танька. Как я уже говорил, прошлым летом у нас закрутился курортный роман. Причем, отдыхал я тогда вместе с женой. Собственно, Люська-то первая и познакомилась с Татьяной, а потом познакомила с ней меня. Мы сидели в нашем номере, пили шампанское. У Люськи были «трудные дни», в эти дни она очень сонлива, а у меня намечался спермотоксикоз, который я «лечил» онанизмом по три раза в день в ванной. А тут Танька, двадцатипятилетняя шатенка, стройная, красивая… Короче, стал я к ней в номер захаживать, когда Люська спала. А после возвращения домой мы продолжили наш роман.
— Твоя на работе? — спросила Танька.
— Ага.
— У меня щас обед. Так я забегу?
— О кей.
Танька работает недалеко от нашего дома. Пять минут на машине. Я решил не надевать смокинг и накинул халат. А вот и звонок в домофон.
— Кофе будешь? — спросил я Татьяну, помогая ей снять куртку.
— Нет, — ответила она, обнимая меня за шею и целуя в губы. — Ближе к телу, как говорил Ги де Мопассан.
Ее руки развязывают мой халат, она опускается на колени, и пальчиками начинает приводить мой член в рабочее состояние. Не проходит минуты, как он уже торчит торчком и ныряет в рот Таньке. Сосет Танька классно, помогая при этом рукой, а другой поглаживает яйца. Как бы я ни был утомлен, кончаю за три минуты. Вот и теперь, не успела она засосать, а я уже чувствую позывы к семяизвержению.
Спустив, я начинаю потихоньку раздевать Таньку. Голая она просто неотразима. Фигурка стройная, загорелая, животик подтянутый, попка гладкая, писька вкусная… Я припадаю губами к ней. Потом подхватываю Таньку на руки и переношу на нашу с Люськой кровать. Достаю презерватив.
— Не надо, — говорит Танька. — Вчера только «дни» кончились. Ничего не будет, давай так.
Ну, так, так — так. Мне же лучше. Я ласкаю Таньку, доводя и ее, и себя до крайнего возбуждения, потом закидываю ее ноги себе на плечи и резко вхожу в нее. Танька вскрикивает, и мы начинаем двигаться в бешеном ритме. Танька очень гибкая, она в детстве занималась художественной гимнастикой, и сохранила спортивную форму до сих пор. Она вся изгибается и двигается мне навстречу, постанывая и вскрикивая. Холмики ее небольшой груди упруго направлены вверх, они напряжены и слегка подрагивают, нацелившись в меня твердыми длинными сосками. Я большим пальцем тру ее клитор, а сам долго не могу кончить, хотя меня переполняет огромное желание наполнить спермой её упругое влагалище, плотно обхватившее мой член словно кулак. Лишь когда по Танькиному телу чередой пробегают судороги оргазма, мой член изливает в нее накопившуюся энергию.
Почувствовав, что я кончил, она слезает с меня и начинает быстро одеваться.
— Мне пора, — она целует меня в губы и убегает.
Я встаю. Голый сажусь за компьютер, и снова оказываюсь наедине с девственно чистой страницей «ворда». Протираю влажной салфеткой клавиатуру, заляпанную спермой после вирта с Зойкой. На экране при этом пляшут буквы, соединяясь в какую-то абракадабру. Мой взгляд выхватывает отдельные литеры, которые складываются почему-то в слово «оргазм». Я очищаю страницу от этой мешанины и, подумав, начинаю писать эротическую сцену для будущего любовного романа. Сцена не получается, а в голову лезут детские воспоминания. И я начинаю записывать их, хотя вряд ли вставлю это в роман.
Когда я был мальчиком-подростком, мне нравилась одна девочка. Ее звали Света. Мы были соседями по даче. Она не дружила со мной, более того, она меня игнорировала. Наверное, потому, что была на год старше. Это очень злило меня.
Однажды я собирал малину у низкого штакетника, разделяющего наши участки. Света в это время гуляла в своем саду и не замечала меня. Она подошла совсем близко, остановилась за кустом смородины, а я отпрянул в сторону, спрятавшись в густой листве. Света огляделась по сторонам, подняла подол платья, спустила до щиколоток розовые трусики, присела на корточки и стала писать. Это страшно возбудило меня.
Струя мочи из-под Светкиного платья брызгала во все стороны, видимо, ей было невтерпеж, поэтому она не успела снять трусы до конца. И она их описала.
— Бл*дь! — досадливо воскликнула Светка, поднялась и, переступив ногами, освободилась от подмоченных трусиков, они остались лежать на земле.
— Ку-ку! — неизвестно зачем сказал я, выходя из укрытия.
Света испуганно повернулась и, увидев меня, убежала.
А я перемахнул через штакетник, поднял Светкины трусики, вынул член и стал дрочить на них. И тут вернулась Светка, видимо, за своими трусами. Я хотел быстро убрать член обратно в штаны, но не успел, потому что стал кончать в это время.
— Фу! Извращенец!
Светка вырвала из моей руки свои трусики и, брезгливо держа их двумя пальцами, удалилась…
Одной рукой я крапал этот текст, щелкая клавишами, а другой в это время дрочил возбужденный член. Это воспоминание из детства неизменно вызывало во мне возбуждение. Я вообще часто вспоминал этот случай, когда мне требовалось побыстрее кончить. Вот и сейчас, едва я дописал до конца, как мой член вытолкнул из себя несколько капель спермы.
«Ну, всё, — решил я, — до вечера ни-ни. А то ничего не останется на супружеский долг». Тем более, что и дочь вот-вот должна вернуться из школы. Нашей дочке четырнадцать лет. На мой взгляд, ребенок у нас с Люськой получился неплохо. Высокая, стройная, уже достаточно развитая. Она пришла с подругой. Кажется, это была новенькая девочка в их классе. Невысокая кругленькая платиновая блондинка. Явно ненатуральная. Ишь, такая пигалица, а уже волосы красит.
— Обедать будете? — спросил я.
— Не, — ответила дочь, — Мы в буфете перекусили. Заниматься будем.
Дочь увела подругу в свою комнату, и они закрыли дверь. Я посидел немного за компом, потом мне захотелось в туалет. Возвращаясь назад и проходя мимо двери в комнату дочери, я услышал доносившиеся оттуда странные звуки. Точнее, звуки были не странные, а весьма характерные, но я меньше всего предполагал их услышать сейчас и оттуда. Это были звуки, обычно издаваемые женщинами во время полового акта. Сквозняк слегка приоткрыл дверь, и я не смог удержаться, чтобы не заглянуть и не выяснить, что же там происходит.
Подруга дочери, совсем голая, сидела в компьютерном кресле, широко расставив ноги, а моя лапочка-дочка, а одних трусиках, стояла на коленях перед ней и старательно вылизывала ее писю. Вот, так, так! Значит, вот какие «занятия»! Это что же за домашнее задание такое? Боже, наша дочь — лесбиянка! Я уж было решил ворваться к ним и пресечь безобразие, но вовремя спохватился. Зачем? Пусть девочки балуются. Они же не с мальчиками трахаются, и «в подоле» не принесут. Да и целки, глядишь, не сломают друг дружке. Я припал к дверной щели и наблюдал за происходящим. Подружка перестала стонать, кажется, кончила. Дочь моя поднялась, открыв мне обзор всех подружкиных прелестей, а та начала стаскивать с нее трусики. Все-таки, юные девчонки — это прелесть. Глядя на них, я опять вспомнил Светку.
Понаблюдав еще немного, я, все же, решил удалиться, чтобы не выдать себя. Я ушел в свою комнату и снова сел за компьютер. Мне всегда хотелось очутиться в компании лесбиянок, пусть даже в качестве пассивного зрителя. Я решил описать сцену лесбийской любви на основе только что увиденного. При этом возбудился до предела, поэтому запер дверь и долго дрочил, и никак не мог кончить, пока не услышал за стеной: «А! а-а!! а-а-а!!!» Кажется, кто-то из девочек достиг оргазма. И я, наконец, тоже.
Я слышал, как дочь проводила подругу. Я немного еще поработал до прихода жены. Потом мы ужинали, жена смотрела телевизор на кухне, я еще немного посидел за компом. В одиннадцать Люська велела дочке ложиться спать и пришла ко мне. Показав мне ежевечернее стрип-шоу, которое меня давно не возбуждает (сняла халат, лифчик и трусы), она нырнула под одеяло и включила ночник.
— Ты скоро?
— Сейчас, две минуты. Страницу закончу.
Я сохранил рукопись на том месте, где пожилой граф застал свою жену, делающую куни молодой горничной, выключил комп и, уже возбужденный, залез к жене под бочок. Потрогал ее бесформенную расплывшуюся грудь, погладил мохнатые заросли вокруг половых губ, натянул презерватив и углубился в ее пещеру…
Мы с Люськой женаты пятнадцать лет. За эти годы из худенькой девушки (за что я ее и полюбил) она превратилась в пышную даму рубенсовских форм. Сексом мы с ней занимаемся два раза в день. Утром, проводив дочку в школу, и ночью перед сном.
Я бросил взгляд на свой член, который с чавканьем и хлюпаньем вгонял до самого основания в Люськину пи*ду (простите за выражение, но иначе не скажешь), а потом вынимал вместе с головкой. Черные взлохмаченные волосы, обрамляющие ее половые губы, были в пене — мой член (тоже в пене), словно маслобойка, взбивал влагалищные выделения. Ходил он там свободно, как поршень в убитом до последней степени моторе.
Однако пора бы и кончить. Я закрыл глаза и подумал о Таньке, моей любовнице, я познакомился с ней прошлым летом на курорте. Потом о Зойке, своей виртуальной подруге. Зойка стройная двадцатилетняя девушка. Она бреет свою письку, а половые губки у нее нежные и пухлые, как у девочки. Интересно, какая она на вкус, ее гладкая писька…
Кончал я обильно и долго. Кончив, слез с Люськи и стянул с члена переполненный спермой презерватив. Люська открыла глаза.
— Ты уже всё?
— Да, дорогая.
— Сереж, я еще хочу… — капризно протянула она.
— Тебе на работу пора, — напомнил я.
— Сегодня могу попозже. Давай сменим позицию.
Люська встала на четвереньки и повернулась ко мне пышными, в рытвинах целлюлита, ягодицами. Я разорвал упаковку, достал новый презерватив и натянул его на все еще возбужденный член. Трудился почти полчаса, прижимаясь животом к Люськоной заднице и смотря поверх ее спины на календарь, с которого мне улыбалась миловидная полураздетая снегурочка. Хоть на дворе уже давно был апрель, лист календаря так и замер на январе. А снегурочка хороша! На ней были надеты всего лишь красный, опушенный мехом колпак с помпоном, красные трусики и сапоги. Приоткрытые губы застыли в воздушном поцелуе. Эх, вот бы ей сунуть в ротик …
Наконец, Люська застонала на вдохе:
— О… о… о…
И я наполнил спермой второй презерватив.
Люська умчалась в ванную, и вышла оттуда уже одетой.
— Всё, побежала! — она чмокнула меня в щеку.
Я сварил себе кофе и сделал бутерброд с ветчиной. Я писатель, работаю дома. Правда, сейчас у меня творческий застой. Но я не теряю надежды, что все скоро поправится, прилетит муза, а с ней и гонорары. Я включаю компьютер и долго смотрю на пустую страницу «ворда». Музы нет, как нет. Я сворачиваю окно «ворда» и вставляю в разъем флешку. Для вдохновения. Там у меня фото голых девиц — около тысячи фотографий девочек всех мастей и оттенков, собранных с интернета. Пролистывая фото, я запускаю руку в штаны, нащупываю член и начинаю дрочить. Спускаю прямо в трусы, иду в ванную, застирываю и подмываюсь.
Время близится к десяти, скоро у меня сеанс по скайпу с Зойкой. Из ванной выхожу голый, все равно сейчас раздеваться. Сначала мы с ней болтаем о пустяках, потом говорю ей:
— Ну что? Давай?
— Давай! Я вся горю!
Она снимает футболку, обнажая грудь четвертого номера. Потом встает со стула, медленно снимает трусики. Она умеет очень эротично снимать трусики. Крутит перед камерой своей аккуратненькой кругленькой попкой, поворачивается передом и показывает мне свою красавицу — чисто выбритую, такую миленькую, так и хочется ее лизать и лизать. Она проводит пальцем по губкам, поперек, и те упруго дрожат как гуттаперчевые.
— О, как я хочу тебя! — восклицаю я и навожу камеру на возбужденный член.
Зойка садится на стул, двумя пальчиками раздвигает губки, а другой рукой начинает ласкать клитор. Сначала медленно, потом все быстрее. Я тоже дрочу, сначала медленно, потом все быстрее, замирая на мгновение, когда накатывает волна оргазма, и начиная вновь. Я хочу кончить после нее. Оргазм у Зойки бурный — она вся выгибается, издает крики, визг и стоны, стул тоже стонет под ней, тело сотрясается в конвульсиях, а потом руки ее бессильно падают, колени расходятся в стороны, ручейки влагалищной смазки стекают по попе на полотенце, постеленное на стул. Мой член извергает сперму, орошая клавиатуру.
Мы еще немного болтаем, потом прощаемся, и я снова оказываюсь наедине с пустой страницей «ворда».
Звонит мобильный. На дисплее высвечивается имя «Петрович». Это Татьяна Петрова, моя Танька. Как я уже говорил, прошлым летом у нас закрутился курортный роман. Причем, отдыхал я тогда вместе с женой. Собственно, Люська-то первая и познакомилась с Татьяной, а потом познакомила с ней меня. Мы сидели в нашем номере, пили шампанское. У Люськи были «трудные дни», в эти дни она очень сонлива, а у меня намечался спермотоксикоз, который я «лечил» онанизмом по три раза в день в ванной. А тут Танька, двадцатипятилетняя шатенка, стройная, красивая… Короче, стал я к ней в номер захаживать, когда Люська спала. А после возвращения домой мы продолжили наш роман.
— Твоя на работе? — спросила Танька.
— Ага.
— У меня щас обед. Так я забегу?
— О кей.
Танька работает недалеко от нашего дома. Пять минут на машине. Я решил не надевать смокинг и накинул халат. А вот и звонок в домофон.
— Кофе будешь? — спросил я Татьяну, помогая ей снять куртку.
— Нет, — ответила она, обнимая меня за шею и целуя в губы. — Ближе к телу, как говорил Ги де Мопассан.
Ее руки развязывают мой халат, она опускается на колени, и пальчиками начинает приводить мой член в рабочее состояние. Не проходит минуты, как он уже торчит торчком и ныряет в рот Таньке. Сосет Танька классно, помогая при этом рукой, а другой поглаживает яйца. Как бы я ни был утомлен, кончаю за три минуты. Вот и теперь, не успела она засосать, а я уже чувствую позывы к семяизвержению.
Спустив, я начинаю потихоньку раздевать Таньку. Голая она просто неотразима. Фигурка стройная, загорелая, животик подтянутый, попка гладкая, писька вкусная… Я припадаю губами к ней. Потом подхватываю Таньку на руки и переношу на нашу с Люськой кровать. Достаю презерватив.
— Не надо, — говорит Танька. — Вчера только «дни» кончились. Ничего не будет, давай так.
Ну, так, так — так. Мне же лучше. Я ласкаю Таньку, доводя и ее, и себя до крайнего возбуждения, потом закидываю ее ноги себе на плечи и резко вхожу в нее. Танька вскрикивает, и мы начинаем двигаться в бешеном ритме. Танька очень гибкая, она в детстве занималась художественной гимнастикой, и сохранила спортивную форму до сих пор. Она вся изгибается и двигается мне навстречу, постанывая и вскрикивая. Холмики ее небольшой груди упруго направлены вверх, они напряжены и слегка подрагивают, нацелившись в меня твердыми длинными сосками. Я большим пальцем тру ее клитор, а сам долго не могу кончить, хотя меня переполняет огромное желание наполнить спермой её упругое влагалище, плотно обхватившее мой член словно кулак. Лишь когда по Танькиному телу чередой пробегают судороги оргазма, мой член изливает в нее накопившуюся энергию.
Почувствовав, что я кончил, она слезает с меня и начинает быстро одеваться.
— Мне пора, — она целует меня в губы и убегает.
Я встаю. Голый сажусь за компьютер, и снова оказываюсь наедине с девственно чистой страницей «ворда». Протираю влажной салфеткой клавиатуру, заляпанную спермой после вирта с Зойкой. На экране при этом пляшут буквы, соединяясь в какую-то абракадабру. Мой взгляд выхватывает отдельные литеры, которые складываются почему-то в слово «оргазм». Я очищаю страницу от этой мешанины и, подумав, начинаю писать эротическую сцену для будущего любовного романа. Сцена не получается, а в голову лезут детские воспоминания. И я начинаю записывать их, хотя вряд ли вставлю это в роман.
Когда я был мальчиком-подростком, мне нравилась одна девочка. Ее звали Света. Мы были соседями по даче. Она не дружила со мной, более того, она меня игнорировала. Наверное, потому, что была на год старше. Это очень злило меня.
Однажды я собирал малину у низкого штакетника, разделяющего наши участки. Света в это время гуляла в своем саду и не замечала меня. Она подошла совсем близко, остановилась за кустом смородины, а я отпрянул в сторону, спрятавшись в густой листве. Света огляделась по сторонам, подняла подол платья, спустила до щиколоток розовые трусики, присела на корточки и стала писать. Это страшно возбудило меня.
Струя мочи из-под Светкиного платья брызгала во все стороны, видимо, ей было невтерпеж, поэтому она не успела снять трусы до конца. И она их описала.
— Бл*дь! — досадливо воскликнула Светка, поднялась и, переступив ногами, освободилась от подмоченных трусиков, они остались лежать на земле.
— Ку-ку! — неизвестно зачем сказал я, выходя из укрытия.
Света испуганно повернулась и, увидев меня, убежала.
А я перемахнул через штакетник, поднял Светкины трусики, вынул член и стал дрочить на них. И тут вернулась Светка, видимо, за своими трусами. Я хотел быстро убрать член обратно в штаны, но не успел, потому что стал кончать в это время.
— Фу! Извращенец!
Светка вырвала из моей руки свои трусики и, брезгливо держа их двумя пальцами, удалилась…
Одной рукой я крапал этот текст, щелкая клавишами, а другой в это время дрочил возбужденный член. Это воспоминание из детства неизменно вызывало во мне возбуждение. Я вообще часто вспоминал этот случай, когда мне требовалось побыстрее кончить. Вот и сейчас, едва я дописал до конца, как мой член вытолкнул из себя несколько капель спермы.
«Ну, всё, — решил я, — до вечера ни-ни. А то ничего не останется на супружеский долг». Тем более, что и дочь вот-вот должна вернуться из школы. Нашей дочке четырнадцать лет. На мой взгляд, ребенок у нас с Люськой получился неплохо. Высокая, стройная, уже достаточно развитая. Она пришла с подругой. Кажется, это была новенькая девочка в их классе. Невысокая кругленькая платиновая блондинка. Явно ненатуральная. Ишь, такая пигалица, а уже волосы красит.
— Обедать будете? — спросил я.
— Не, — ответила дочь, — Мы в буфете перекусили. Заниматься будем.
Дочь увела подругу в свою комнату, и они закрыли дверь. Я посидел немного за компом, потом мне захотелось в туалет. Возвращаясь назад и проходя мимо двери в комнату дочери, я услышал доносившиеся оттуда странные звуки. Точнее, звуки были не странные, а весьма характерные, но я меньше всего предполагал их услышать сейчас и оттуда. Это были звуки, обычно издаваемые женщинами во время полового акта. Сквозняк слегка приоткрыл дверь, и я не смог удержаться, чтобы не заглянуть и не выяснить, что же там происходит.
Подруга дочери, совсем голая, сидела в компьютерном кресле, широко расставив ноги, а моя лапочка-дочка, а одних трусиках, стояла на коленях перед ней и старательно вылизывала ее писю. Вот, так, так! Значит, вот какие «занятия»! Это что же за домашнее задание такое? Боже, наша дочь — лесбиянка! Я уж было решил ворваться к ним и пресечь безобразие, но вовремя спохватился. Зачем? Пусть девочки балуются. Они же не с мальчиками трахаются, и «в подоле» не принесут. Да и целки, глядишь, не сломают друг дружке. Я припал к дверной щели и наблюдал за происходящим. Подружка перестала стонать, кажется, кончила. Дочь моя поднялась, открыв мне обзор всех подружкиных прелестей, а та начала стаскивать с нее трусики. Все-таки, юные девчонки — это прелесть. Глядя на них, я опять вспомнил Светку.
Понаблюдав еще немного, я, все же, решил удалиться, чтобы не выдать себя. Я ушел в свою комнату и снова сел за компьютер. Мне всегда хотелось очутиться в компании лесбиянок, пусть даже в качестве пассивного зрителя. Я решил описать сцену лесбийской любви на основе только что увиденного. При этом возбудился до предела, поэтому запер дверь и долго дрочил, и никак не мог кончить, пока не услышал за стеной: «А! а-а!! а-а-а!!!» Кажется, кто-то из девочек достиг оргазма. И я, наконец, тоже.
Я слышал, как дочь проводила подругу. Я немного еще поработал до прихода жены. Потом мы ужинали, жена смотрела телевизор на кухне, я еще немного посидел за компом. В одиннадцать Люська велела дочке ложиться спать и пришла ко мне. Показав мне ежевечернее стрип-шоу, которое меня давно не возбуждает (сняла халат, лифчик и трусы), она нырнула под одеяло и включила ночник.
— Ты скоро?
— Сейчас, две минуты. Страницу закончу.
Я сохранил рукопись на том месте, где пожилой граф застал свою жену, делающую куни молодой горничной, выключил комп и, уже возбужденный, залез к жене под бочок. Потрогал ее бесформенную расплывшуюся грудь, погладил мохнатые заросли вокруг половых губ, натянул презерватив и углубился в ее пещеру…
