Ну чё, Стрём?
Стрём (написано по заказу, идея от Насти, Лизки и Веры)
Варфоломей Гедеонович Закадычный выходил из глубочайшего похмелья.
- Рома, сынок – слабым голосом позвал он
Дверь приоткрылась – Пап, ты звал?
- Сынок, сходи за лекарством
- Пап, мож рассолу?
- Рома, рассолом завтра, ты же знаешь. Сегодня - только лекарство. Сходи, сынок.
- Сегодня Валька работает, пап. Не даст
- Даст, фантик сунь* - Варфоломей замычал, скривился и сжал голову ладонями
- Ладно пап, я щас, быстро
Ромка прикрыл дверь, и пройдя на кухню, достал из буфета банку из-под кофе, взял триста рублей и фантик, и вышел во двор.
Дом Закадычных на окраине деревне. При Советской власти деревня называлась «Путь к коммунизму». Но после развала СССР, на сходе, сельчане вернули деревне дореволюционное название – Басурманка. Дом у Закадычных добротный. Стены обшиты сайдингом, крыша – фальцевой кровлей из меди. Двор огромный, почти двадцать соток. В дальнем углу двора обширный сарай, с выгороженным, забором, участком соток на шесть-семь. По участку бродят птицы серо-крапчатого окраса, размером как куры. Но не куры. Это цесарки!
Ромке шестнадцать лет, он окончил девятый класс. Живёт с отцом вдвоём. Мать, три года назад, ушла из дому и не вернулась. Кто-то из сельчан вроде бы видел, похожую на Нинку, бабёнку в городе. Полиция, через полгода, закрыла дело об исчезновении Нины Сильвестровны Закадычной.
Отец и сын не сильно то страдали из-за пропажи жены и матери. Ромка даже вздохнул с облегчением. Варфоломей пил запоями и частенько гонял Нинку по деревне, угрожая расчленёнкой и скармливанием свиньям!
Шутил конечно))
Нинка отвечала тем, что гуляла напропалую, и в Басурманке только два индивида мужеского пола, старше шестнадцати лет, на Нинку не слазили.
Дед Анисим, ему в прошлом году перевалило за сотню. И дядя Фодя, отец Андрюшки, Ромкиного одноклассника и лучшего друга. К тому ж Фёдор и Варфоломей, в детстве тоже были одноклассниками и друзьями. Дядя Фодя, так звал Андрюшкиного папку Ромка, когда был маленький. Но когда подрос, и стал выговаривать правильно, Фёдор попросил – Роом, зови дядя Фодя, мне так больше нравится.
Так и осталось)
К тому же, где-то на подсознательном уровне, Ромка чувствовал, что мамка живая. Да и Варфоломей, подвыпив, приобнимал сына и говорил – Вернётся мамка, Ром, ты не убивайся.
Когда Нинка пропала, пьянку как обрезало. Варфоломей протрезвел и занялся бизнесом. Стал разводить цесарок. Деревенские посмеивались, покручивали пальцем у виска. Но через год, спрос на мясо цесарок и яйца рванул по экспоненте. К Варфоломею приезжали закупщики из города, и даже из соседних областей. Тогда-то Варфоломей и откупил у Басурманки пустырь за деревней, и отгрохал дом с сараем для цесарок. А год назад Варфоломей сорвался и запил. Но уже подрос Ромка, и на семейном бизнесе запои отца не отразились.
Ромка подошёл к прилавку – Здрассьте, тёть Валь
- Здоровей видали – почти недружелюбно ответила Валька, пышная, крашеная блондинка за сорок
В магазине никого больше не было, наверное поэтому всё обошлось без эксцессов.
- Мне лекарство – Ромка положил в чашечку для денег три сотни, а фантик двинул по прилавку, к пухлой Валькиной ладони.
Валька накрыла фантик ладошкой и зыркнув в окно, сгребла его и сунула в кармашек передника.
- Спрячь – даже улыбнулась она, поставив на прилавок поллитру Путинки.
Ромка, как заправский алкаш, сунул бутылку за пазуху и зажал подмышкой.
- Чек возьми.
- Да не надо, тёть Валь.
Ромка вышел на улицу и столкнулся с Андрюшкой.
- Лекарство – Андрюшка улыбался другу, радостно и с долей сочувствия.
- Я подожду – Ромка отошёл от магазина и смотрел, как выходят из автобуса, на остановке, сельчане.
- Чё, пойдём завтра на рыбалку? – Андрюшка, в каждой руке по булке хлеба, подошёл к другу.
- А эти к кому?
На остановке, две девушки с большими сумками, словно кого-то ожидая, оглядывались по сторонам.
- Не знаю – удивился Андрюшка
Одна из девушек, повыше, заметив, что мальчишки пялятся в их сторону, улыбнулась и помахала рукой.
Андрюшка оглянулся, но сзади никого не было – Нам что ли? – ещё раз удивился он.
А девушки, зацепив свои огромные сумки, уже шли через дорогу к ним, улыбаясь и о чём-то, между собой, переговариваясь.
- Привет, мальчишки!
Девушка пониже, с очуменной попкой, бухнув сумку в пыль отдышалась - Ну и жарища!
Друзья улыбались, польщённые тем, что девушки подошли к ним.
Вторая девушка, повыше, тоже взметнув, бухнувшей сумкой, пыль, сняла солнцезащитные очки и улыбнулась Ромке – Настя – и протянула руку.
- Лизка – Лизка протянула руку Андрюшке.
Ромка стоял перед Лизкой, Настя стояла перед Андрюшкой, и когда мальчишки сунулись своими ручонками, все четыре сошлись на булке хлеба – Бум!
Девушки переглянулись и расхохотались.
Мальчишки, всё ещё стесняясь, отдёрнули ручонки. Андрюшка сунул вторую булку подмышку и
- Роман – Ромка протянул ручонку Насте.
- Андрей – Андрюшка протянул ручонку Лизке.
Ещё один бум. Теперь хохотали все. Андрюшка даже булку уронил. Которую подмышкой.
Андрюшка сдувал пыль с булки и обтирал об трико.
- Да обменяй ты её. Скажи, грязная была – Настя вернула солнцезащитные очки на место
- Ага, Валька обменяет. Как же.
- Идём - Настя шагнула к двери магазина и открыла.
Андрюшка послушно шагнул следом. Настя подошла к прилавку и осмотрела полки - Мне Арбатское. Две – и положила на стол две сотни.
- Ещё тридцать рублей – Валька подозрительно приглядывалась к Насте.
Настя положила на прилавок сотню – Вы Андрюшке грязную булку дали - взяла хлеб из руки Андрюшки, и показала Вальке бок с мазлами от пыли - грузчик наверно потоптался.
- У нас нет грузчика – процедила Валька, ставя бутылки на прилавок. Но булку взяла и выдала Андрюшке новую. Другую, то есть)
Настя, взяв бутылки в одну руку, другой чек, повернулась и пошла.
- Сдачу – Валька брякнула червонцы в чашку.
- Дайте два пломбира. Почём он?
- По тридцать пять – процедила Валька и сгребла червонцы пухлой ладонью.
Они вышли из магазина - Это вам, мальчишки – Настя отдала мороженое Ромке – А это нам, с Лизкой.
- Давай – Лизка потянула булку из руки Андрюшки – Как ты мороженное будешь есть?
- Узнала про тётку?
- Да, вон тот дом – Лизка показала на третий, от магазина, дом – Да вон и тётя Глуша.
Глафира Лукинична Замараева приходилась недальней роднёй Лизкиной маме. Три года назад Глафира вышла на пенсию. Жила с отцом. Тем самым дедом Анисимом, который так и не трахнул Нинку: Ромкину, сбежавшую, мать.
Мамка Лизкина, уговорила Лизку съездить в Басурманку проведать недальнюю родственницу - А то что-то совсем на связь перестала выходить. Кабы чего не случилось там. Живой дед?
А в Басурманке и не было связи. Сотовая брала только на водонапорной башне, а проводную, три года назад, всем в деревне пообрезали, оставив телефоны в школе, сельсовете, управе и амбулатории.
Ну не лазить же Глуше на водонапорную башню? И она забыла про сотовый. Телефоны в школе, сельсовете и управе были отключены за долги. А к амбулаторному, фельдшер, никого не допускала – Отключат и его, как скорую вызывать, не дай Боже!
Лизка согласилась, а Настю позвала с собой, чтобы не свихнуться от скуки в Басурманке.
Подошла тётя Глуша, и близоруко щурясь, поздоровалась с Андрюшкой - А это чей так вырос? – смотрела тётя Глуша на Ромку, спрашивая у Андрюшки.омкук
- Это же Ромка, тёть Глуш!
- Ой, не признала. Андрюша, вот мой сотовый и … – тётя Глуша совала Андрюшке рубль – Слазь на башню, позвони сестре, она у меня в контактах так и значица — Сестра, а то что-то давненько от них …
- Тёть Глуш, да не надо звонить, я же приехала!
Тётя Глуша, всмотревшись в Лизку, всплеснула руками – Бааа, пизда слепошарая! Племянницу не узнала.
Тётка обняла Лизку и, взглянув на вторую девушку, спросила – А это Настя , поди?
Настя сняла очки и улыбалась.
- Ой как выросли-то, девчонки! Сколько ж лет прошло?
- Тёть Глуш, мамка про деда Анисима спрашивает … - Лизка выжидательно замолчала
- Да чё ему, ходит ещё. По хозяйству помогат.
- Ему сколько лет? – удивилась Лизка.
- Сотенную в прошлом году разменял. Что ж мы стоим? Идёмте в дом. Проголодались небось с дороги? Ты хлеб купила? И я с утра две булки взяла.
- Это Андрюшкин – Лизка отдала буханку Андрюшке, уже доевшему пломбир.
- Тёть Глуш – Андрюшка протягивал тётке рубль ...
Тут надо сделать отступление. Андрюшкин папка, Фёдор, когда пообрезали проводную связь, приватизировал водонапорную башню! Вы уже догадались? Даа! Это был его бизнес. Он установил в башню стальную дверь. А металлическую лестницу, снаружи башни, по которой можно было залезть на крышу – срезал. Подняться наверх башни, чтобы позвонить по сотовому, можно было только по внутренней лестнице. Тариф за звонок – рубль. В ночное время – 50 копеек. Но ночью никто не звонил, почему-то? Бизнес был не ахти: полторы штуки в месяц. В праздники: Новый год, 23 февраля и 8 марта, выходило поболе. Сколько(?) - коммерческая тайна.
Понятно, что и рабочим, обслуживающим насосный агрегат башни – был Фодя. И получал за это зарплату. Ключи от двери были у всех троих (имеется в виду и жена Фоди), но чаще обращались к Андрюшке. Кстати, а вы знаете: зачем на водонапорной башне ещё и металлическая лестница снаружи? Нет? И я не знаю.
Мальчишки дошли с девушками до Глушиного дома. Как истинные джентльмены (лыцари), они, пыхтя и отдуваясь, тащили их сумки.
Закрывая калитку, Глуша вспомнила – Ромочка, баньку сегодня не будешь топить?
И хотя баньку, Ромочка, топил по субботам, а сегодня была среда … - Да - пацан смикитил, что в баньке будут мыться Настя с Лизкой.
- Ромочка, ты тогда попозже сёдни истопи.
- Да, тёть Глуш.
- Покаа, мальчишкии! – Настя и Лизка помахали им.
- Ну чё?
- Конечно пойдём. Ты червей накопал?
- Нет ещё – Андрюшка вытянул булки.
- Ну ты иди, а я щас папке лекарство отнесу и тоже.
Мальчишки разошлись
Розалия Евлампиевна Куропаткина, дежурила у телефона. Да, у того самого, который в амбулатории. Роза глянула на часы, до конца рабочего дня оставалось ещё целых два часа.
Розалия Куропаткина была фельдшером. В дверь кабинета постучали.
- Заходите!
- Здравствуйте, тётя Роза.
- Здравствуй Рома. Андрюшки нет. Наверно червей копает, вы же на рыбалку собрались?
- Я не за Андрюшкой.
- Папке плохо? Сейчас – Роза встала из-за стола.
- Нет. Да. Он уже принял … лекарство. Нет.
Роза села. Ромка не уходил.
- Что случилось, Рома? - Ромка заливался краской - Что-то болит? – Роза встала, подошла к Ромке, и приложила ладонь ко лбу - Холодный … Где болит?
Роза подошла к столу и нажала кнопку. Зелёный свет лампы, над дверью снаружи, сменился красным, с надписью – «ЗАНЯТО»
- Что болит, Рома?
- У меня … – Ромка смотрел в пол.
- Где болит? Покажи.
- Здесь – Ромка завёл руку за спину и тронул низ попы.
- Так – Роза натягивала перчатки – Иди к кушетке. Спусти трико и трусики, и встань на кушетку.
Стесняясь взгляда женщины, Ромка повернулся к кушетке и потянул с себя трико.
Но Роза подошла и встала сбоку – Врача не стесняются.
Но когда Ромка потянул вниз плавки, у Розы округлились глаза. Ромка, искоса, подглядывал за женщиной, а сердце колотилось, как бешеное. Они, одновременно, заметили, что (назвать писюлькой, то что вывалилось из плавок?) член дёргался, возбуждаясь. У Розы потянуло своды, а слюна, заполнившая рот, чуть не потекла через нижнюю губу.
Она сглотнула и опомнилась – Залезь на кушетку, встань на колени и наклонись.
Ромка стоял на кушетке раком. Роза наклонилась к нему, приблизив лицо и заранее морща носик.
Но запаха пота и говна не было. Она раздвинула ему ягодицы, а взгляд тянуло к тому, что болталось между ног у подростка - «Шестнадцать лет, а муди как у взрослого мужика» - вдруг мелькнуло – «А если у Андрюшки выросло? А я не знаю» - Роза ужаснулась – «О чём я думаю?»
А у Ромки, от того что женщина (самая красивая в деревне!) смотрит ему в жопу, и видит его письку и яйца, сладкой истомой залило низ живота. А когда она, пальчиками, раздвинула ему ягодицы, жаркой волной плеснулось к груди что-то, от чего его стало коробить и ломать. Роза увидела в ложбинке, между ягодицами, красное пятнышко и тронула его пальцем.
Выпрямилась – Постой так, это фурункул. Трогать его не будем. Я смажу мазью и залеплю пластырем.
Она достала мазь, и разлепив обёртку пластыря, нанесла немного на марлю, и снова склонившись – «К хую» - похотливо подумала Роза, уже не ужасаясь этому, и раздвинув ягодицы, приложила пластырь, и обвела по краям, закрепляя, и не удержавшись, коснулась пальцами яиц и члена.
Прикосновения её пальчиков, довели мальчишку до экстаза. Ему хотелось повернуться к женщине и трясти писькой перед её лицом, тыкать в губы, нос, глаза …
- Всё – усилием воли заставила она себя отойти от кушетки – Одевайся.
Роза стягивала перчатки и смотрела на Ромку. А он, будто специально повернувшись к ней, медленно подтягивал плавки, заправляя член и яйца, а надев плавки, ещё сунул в них руку, и долго-долго (показалось ей) ворочал муди туда-сюда. Рот наполнялся слюной, зудился лобок и задёргалась матка, сокращая влагалище - «Щас завалю на кушетку и изнасилую засранца!» - а вслух – Не мочить. Придёшь завтра – Роза глянула на часы – После рыбалки, сходишь домой и придёшь. Ещё раз посмотрю.
- Спасибо, тётя Роза, я пойду
Он ушёл, а она стояла, застыв в ступоре и очнулась от улыбки, растянувшей губы.
Дед Анисим оказался бодреньким, старым маразматиком и склеротиком. Лысый и почти беззубый, ходил в старом, замызганном трико с отвисшей мотнёй, и тельняшке. Когда Глуша открыла дверь и они зашли в дом, дед сидел на кухне за столом и пялился в окно.
Пахло чем-то палёным и Глуша шмыгнула на кухню – Дед, ты чего тут учудил? – махала она полотенцем над сковородой, в которой догорала яичница.
- Ась?
Глуша залила водой спалённую яичницу и поставила в раковину - Дед, Лиза приехала, и Настя. Помнишь?
- Ась?
- Лиза, говорю, приехала в гости, с подружкой Настей.
- Настю? – дед встал и подошёл к девушкам – Помню. Чёт помолодела она.
- Да это не та Настя. Эта Настя – подружка, а не мать.
- Мать? - дед был ещё и глуховат.
Глуша махнула рукой – Идите в комнату, переоденьтесь и отдохните. Я тут по-быстрому чего-нибудь приготовлю.
Девушки, порывшись в своих сумках, и достав сменную одёжку, ушли в комнату. Переодевшись, завалились на диван. Окно было задёрнуто шторой, в комнате уютный полумрак и прохлада.
- Ну что, как делим пацанов?
- Мне Андрюшка понравился – мурлыкнула Лизка, расслабляясь и погружаясь в дрёму.
- Мне Ромка. Надо вино в холодильник убрать. Прокиснет.
- Да потом, лежи ты
Дверь приоткрылась – Идёмте.
Деда не было.
- А где дед?
- Да на огород отправила. Жуков собирает. И до нас добрался колорадский. Ешьте-ешьте - Глуша нажарила оладушек.
- Руки надо помыть, тёть Глуш.
- Ой, щас - Глуша вытащила сковороду из раковины – Горячей нету. Полотенце, вон, на стене. Вы ешьте. Чайник скипит, в буфете чай или кофе. Варенье в банке под столом. Молоко и сметана в холодильнике, в сенях. Творог завтра будет. Схожу к соседям. Если б знала, что приедете. Пойду деда гляну, его нигде надолго оставлять нельзя.
Глуша ушла. Лизка и Настя навалились на оладушки со сметаной и вареньем.
Закрыв амбулаторию, Роза пошла к башне.
Фодя, как раз, закрывал дверь башни - Много сегодня?
- Да никого. Андрюшка не заходил?
- Видел я их с Ромкой. Каких-то девок провожали до дома Глуши. Сумки тащили, джентльмены. Кобылки уже взрослые, явно за двадцать. А пацаны, чуть больше сумок. Умора!
- Он хлеб купил?
- Вроде нёс одну булку.
- Я две говорила. Ты с Вафлей поговорил?
- Да в запое он. Как с ним разговаривать?
- Ромка больной, ходит в нестираной одежде, а отец в запое. Что с людьми не так?
- Ромка заболел?
- Да нет, просто чирей на неудобном месте вскочил. Переохлаждение. Купались наверно вчера целый день - Роза, вспомнив про Ромкин чл … чирей, покраснела.
- Ты сама не заболела? Красная что-то вся.
- Да душно сегодня. Может баньку истопишь?
- В среду?
- Духота такая. Я вся потная, вонючая – Роза приподняла руку и потянула носом из-под мышки – Фуу!
- Ладно.
Они подошли к дому - Ты давай сразу, а я пойду ужин приготовлю. И поговори с Вафлей.
Опохмелившись, Варфоломей (в народе Вафля) почувствовал себя лучше и пошёл кормить цесарок - Цып-цып-цып! – разбрасывал он корм. Цесарки, как и куры, бегали вокруг, натыкались друг на дружку, и как куры же, квохтали.
Хлопнула калитка. Друзья, увидев Вафлю среди цесарок, пошли к нему.
- Пап, я баньку истоплю? Тётя Глуша попросила. К ней племянница из города приехала.
- До субботы не подождут? – но взглянув на сына, Вафля сжалился – Истопи сынок. Ты только сильно не топи. Вода нагреется и хватит.
- Пап, мы завтра на рыбалку. Мы в той хате и переночуем с Андрюшкой.
- А мать разрешила Андрею?
- Да - замотал головой Андрей, хотя разрешения ещё не спрашивал.
- Ну хорошо.
- Пап, ты как?
- Помогло лекарство. Спасибо сынок.
Друзья ушли. Вафля, разбросав корм, пошёл в сарай и собрал в большую корзину яйца. Ополоснув руки и лицо холодной водой, поджарил три яйца. Нарезал хлеба, и хлебнув из горла лекарства, пошёл с подносом в комнату и включил телек. Старый дом продавать не стали. Там был огород с посадками, гараж и банька. Вафля думал так – «Нинка вернётся, пить брошу. Но какое-то время поживёт с Ромкой в старом доме. И гулять при сыне не будет, и увидит, что я не пью …» - на этом он засыпал.
Старый дом Закадычных был напротив дома тёти Глуши, через дорогу.
- Ты сходи отпросись. Удочку возьми. Я баньку растоплю.
Андрюшка, вприпрыжку, поскакал домой.
- Андрюх!
Андрей обернулся.
- Возьми карты, телек-то папка забрал.
- Ага!
Солнце клонилось к горизонту. Потянул лёгкий, юго-восточный ветерок. Дневная духота сменялась вечерней прохладой.
- Ну спасибо, банщик! - Настя и Лизка, в старых Глушиных халатах, вышли на улицу - А тётя Глуша говорила, что ты с отцом на краю деревни живёшь?
- Там у нас новый дом и цесарки. А здесь огород и банька. Гараж вон ещё.
- Пустой?
- Неэ, мерин.
- А Андрюшка почему домой не идёт? Темнеет уже.
- Мы с утра на рыбалку. Ночуем здеся. Вставать в четыре утра. Вот чтобы не будить своих.
- Сразу завалитесь спать?
- Да неэ. Мы в карты поиграем немного, а потом спать.
- В очко, на щелбаны?
- В дурака.
- Ну ладно. Спасибо ещё раз.
Перейдя на другую сторону улицы, девушки вошли во двор Глушиного дома и остановились - Нам дед Анисим спать не даст. Кряхтит, пердит, кашляет. Ещё и храпит, поди?
- Заподозрит тётка.
- Да у них молоко ещё на усах не обсохло. Что она заподозрит? Ты видела, как Андрюшка на тебя палил?
- На губах, а не на усах.
- Ну я имела в виду, что они уже не мальчики, но и не парни.
- Я видела, как Ромка на тебя палил. Взгляд, как у голодного мужика. Его и соблазнять не надо. Киску покажи, сам запрыгнет!
Девушки сидели за столом, на кухне. Дед Анисим укладывался спать. Было слышно, как он кряхтит, кашляет и пердит. Глуша готовила гостям постель.
- Тёть Глуш, Ромка с Андрюшкой завтра с утра на рыбалку. Мож мы с ними переночуем?
- Я сама схожу - тётя Глуша ушла.
Настя и Лизка вернулись на кухню. Дед Анисим притих.
- Спит что ли?
Шарканье босых ног по полу, и голый дед Анисим предстал перед ними. Щурясь на свет, и почёсывая муди, разглядывал девушек — Глуша, это кто такие?
Настя давилась смехом, зажимая рот. Лизка, повернувшись боком, и стараясь не смотреть на то, что чешет дед, сказала – Дед, это мы: Лизка и Настя.
- Настя? – дед перестал чесать муди – Мать что ли? Чё-то помолодела. Глуша, где ведро? Я обоссусь!
Настя увидела помойное ведро в прихожей – Вон, в прихожей!
Дед развернулся, подошёл к ведру и стал ссать. Закончив, потряс член, разбрызгивая капли по стенам. Повернулся, и почёсывая муди, ушёл в комнату.
- Я больше не могу! - Настя выскочила в сени и захохотала.
Вернулась Глуша – Да, вдвоём ночуют. Ромка согласен. Возьмите постель. Места у них много.
Глуша проводила их - Рома, вы долго не сидите. Немного и спать.
- Да мы в карты сыграем разок и всё.
- Ну ладно. Спокойной ночи. Закройся.
Глуша ушла. Мальчишки, плотоядно облизывая пересохшие губы, ощупывали девушек глазами.
- Ссать тоже в помойное ведро?
У мальчишек распахнулись глазёнки и они заулыбались - А вы хотите?
- Да нет. Но захотим.
- Туалет возле баньки, но я могу принести ведро.
- Что-то не хочется ночью тащится к туалету. Вдруг там кто-нибудь прячется. Неси.
Ромка принёс ведро и оставил в сенях.
- Дед Анисим ссыт в прихожей.
Ромка занёс ведро в дом.
- Закрывайся на все засовы. Мы тоже с вами сыграем.
Подействовало лекарство и Вафля заснул прямо в кресле. По телеку шли Вести.
Валька, закрыв дверь магазина, постояла в раздумье минуту и пошла. Подойдя к дому Закадычных, и увидев свет в одной из комнат, решительно открыла калитку и вошла во двор. Темнело, и Валька, подойдя к светящемуся окошку, прилипла носом. По телеку шли Вести, Вафля спал в кресле. На полу, у ног спящего, стоял поднос. На столе Путинка, с остатками водки. Валька ругнулась, и подойдя к входной двери, дёрнула ручку. Дверь даже не была заперта.
- Рома! - тишина, бубнящий телек, и всхрапывание Вафли. Валька поставила сумку и прошла в комнату. Выключила телек и растормошила спящего хозяина.
Вафля, разомлевший от лекарства, пьяно таращился на Вальку.
- Ромка где?
- Валька – наконец узнал он – Дома.
- Где дома? Нету его!
- Ааа – он махнул рукой – Они с Андрюшкой на той хате ночуют. Рыбалят завтра.
- Одни?
- А чё? Большие уже.
- Пятнадцать лет, большие? Хватит жрать. А если пожар устроят?
У Вафли слипались глаза – Валь, ну ты сходи тогда, проведай.
- Верку отправлю. Иди закройся. Собаку вам надо завести.
- Вера приехала?
- Вчера ещё. Отпуск у неё - Валька зашла на кухню, достала из буфета банку из-под кофе, и вернула в неё фантик - Ладно, пошла я. Закройся.
Ну вот, опять надо пояснять. Всё в нашей истории запутано.
Валька была однолюбка … и любила … Вафлю!
Двадцать три года назад у них была любовь, и ребятишки уже кричали вослед парочке – Тили-тили-тесто ….
Вафлю забрили в армию.
Валька уехала в город, к старшей сестре. А через год вернулась с трёхмесячной девочкой на руках.
Всем говорила, что взяла в детдоме.
Вафля, отслужив срочную, подписал контракт ещё на три года. Уволившись из армии, в деревню не вернулся. Нашёл работу в городе. Там и спился. С работы его выгнали. Устроился на другую. Через три месяца выгнали. Короче, через год, после увольнения из армии, Вафля вернулся в родную деревню.
Нинка, на десять лет моложе его, сразу положила на Вафлю глаз, и через год отыграли свадьбу.
Ещё через год, Нинка родила Ромку.
Даже Вафля не знал, что Верка - его дочь.
Вера подошла к воротам дома, где раньше жила семья Закадычных. Было уже темно, но свет в одном из окон, выходящих на улицу – горел. Вера поднялась на крыльцо и позвонила.
- Закрывайся на все засовы. Мы тоже с вами сыграем.
В эту минуту кто-то позвонил в дверь.
- Тётя Глуша, ох не оставит она нас в покое. Ну иди, открывай.
Ромка вышел в сени и подошёл к двери. Следом вышла Лизка.
- Кто там?
- Рома, это Вера, открой.
- Что за Вера? – зашептала Лизка – Не открывай.
Но Ромка уже откинул крючок и толкнул дверь – Заходи Вера.
Вера шагнула через порог и увидела Лизку - Лизка?
- Верка!
Они закрыли дверь на крючок и вернулись в дом. Втроём.
- Привет Андрюшка.
- Привет Вера.
Из комнаты вышла Настя и девушки встретились взглядами.
- Это Настя – представил Настю, Ромка.
- Вера – ответила Вера.
Лизка с Настей переглянулись: сходство черт в лицах Веры и Ромки, бросалось в глаза.
- Вы не брат с сестрой? Не
- Да нет – Ромка.
- Нет – Вера.
- А похожи – Настя пожала плечами.
- Меня мамка попросила сходить, проверить.
- Какая мамка? Чья?
- Тётя Валя, и магазина - уточнил Андрюшка.
- Аа, о-то я смотрю: где-то видела уже - Настя опять переглянулась с Лизкой - Арбатское пьешь?
- Выпью, за знакомство.
- Рома – Настя подтолкнула его – Ты хозяин. Приглашай. Еда в доме есть?
- А нам дадите попробовать?
- Дадим.
- Ты когда приехала?
- Да вчера ещё. Я заходила к тёте Глуше.
- Аа, так вот почему она надумала звонить.
Они сидели на кухне.
- За знакомство - девушки подняли стаканы с вином.
- А нам? Обещала – Ромка обиженно смотрел на Настю.
- На – Настя макнула палец в вино и сунула Ромке под нос.
Ромка слегка оторопел, стал было краснеть, но потом что-то смикитил, и схватив Настину руку, засосал палец.
Верка и Лизка прыснули. А у Насти засосало внизу живота.
Лизка тоже макнула палец в вино – На – и сунула Андрюшке.
Андрюшка обсасывал Лизкин палец, и это было настолько сексуально, что даже у Веры защекотало где-то между пупком и лобком.
Разлив остатки по стаканам, они, как ритуал, повторили процедуру макания и обсасывания. Но теперь добавился ещё Верин пальчик, который отсосали и Ромка, и Андрюшка.
Глуша ворочалась и никак не могла уснуть. Несколько раз вставала и подходила к окну.
У соседей, напротив, светилось окно выходящее на улицу. Полдвенадцатого она не выдержала и вышла на улицу. Но когда подошла к калитке, свет в окошке у Ромки погас. Глуша постояла, вслушиваясь в тишину. Темень, звёзды, ночная прохлада. Успокоившись, сходила поссала возле туалета, и вернувшись в дом, легла и заснула.
Компашка, выключив свет на кухне, перешла в спальню и разместившись на разобранном диване, играла в карты. Верхний свет был выключен. Горела лампа. Шторы на окнах задёрнуты.
Играли на желания.
Мальчишки, возбуждённые сосанием пальчиков, переглядывались, но были серьёзны и сосредоточены. Сначала договорились так: выигрывает тот , кто первым выходит из игры. Если карты кончаются сразу у двух, победитель тот, кто ходил. С проигравшим всё понятно. Именно он и должен будет выполнить желание победителя. Желания должны быть простыми и выполнимыми. Желания типа: искупаться в речке, или кукарекать, сидя на заборе, и подобные – исключаются.
С первого раза выиграла Лизка. Проиграл Андрюшка.
Мальчишки напряжённо смотрели на Лизку.
Настя и Вера, в предвкушении развлечения, переглядывались.
- Таак, вот моё желание: ты сейчас пойдёшь и пописаешь в ведро.
Ромка, зажав рот, засмеялся. Андрюшка заливался краской. Вера слегка обалдела, а Настя показала жест с большим пальцем – Во!
Андрюшка стеснялся Веры, потому и краснел. Год назад, когда папки (Фоди) дома не было, куда-то уезжал на две недели, мама взяла его с собой в баню. В женское отделение. Повезло, что не было одноклассниц. Но в бане была Вера! Голые женщины, старательно мывшие свои муньки, довели мальчишку до возбуждения, и писюлька встала. Андрюшка прикрылся веником – Маам, я схожу в парную?
Роза мыла титьки – Иди, только на верхний полок не залазь.
Андрюшка шёл в парную, прикрывшись веником, и ему казалось, что все женщины провожают его взглядами, и улыбаются
Прикрывая торчащего веником,
Он в парилку под взглядами шёл,
И ухмылки не прятали женщины,
Был он, видимо, очень смешон.
А в парилке туман и жар,
Капли жгучие на потолке,
И две девки, поддавшие пар
На горячем, на верхнем полке
Развалилась грудастая Верка;
Хлещет веником, да между ног!
А вторая, совсем свиристелка,
Жопой кверху; мутил её смог.
Он уставился, не отрываясь,
На чернеющий Веркин глаз,
И поллюцией извергаясь,
В первый раз испытал оргазм!
Сколько раз после этого, в бане,
Залезал он на верхний полок,
И дрочил, истекая в угаре
Спермой, брызжущей в потолок!
- Я не хочу сикать – наконец проговорил он.
- Ничего – Лизка уже встала с дивана – Просто постоишь над ведром, сняв штаны, а мы посмотрим.
Они вышли в прихожую и Лизка включила свет.
- А ты чё пришёл? Не видел ни разу как друг ссыт? Иди карты раздавай, и готовься. Или желание придумывай.
Ромка вернулся в комнату, на диван.
Андрюшка стоял над ведром, и снимал трико и трусы. Девушки, покусывая губы, чтобы не заржать в голос, смотрели. Андрюшка стеснялся ещё и потому, что у него стоял. Он надеялся, что пока идёт и снимает трико, писька упадёт.
Не упала.
Девушки смотрели на письку. Видимо писька у Андрюшки, только-только начала расти. Длиной сантиметров десять, и толщиной … Даже проститутка со стажем, не всегда может точно определить толщину члена на глаз.
- Можно потрогать? – и не ожидая согласия или отказа, Лизка наклонилась и жамкнула членик. Он был горячий и твёрдый, и кровь, раздувающая каверны, пульсировала под пальцами - «Три сантиметра».
- И мне, и мне - и Настя с Верой потянулись к членику.
Они щупали членик, и даже подёргали его, имитируя дрочение. Яички были маленькие, сморщенные, и волос на лобке было мало. Девушкам вдруг стало жарко и опомнившись, они отошли от мальчишки. Андрюшка натянул трусы и трико, и прижимая торчащий членик к животу ладошкой, вернулся в комнату.
Вторая партия прошла в полном молчании. Четверо молчали как заговорщики, а Ромка проигрывал. Выиграла Настя. Ромка напрягся, выжидательно глядя на Настю.
- Расслабься, уменя желание попроще: встань на стол, сними трико и трусики, наклонись и покажи нам жопу.
Ромка даже вздохнул. С облегчением. Сегодня он эту процедуру уже проделал.
Ромка залез на стол. Сдёрнул трико с плавками, и наклонился. Через разведённые ноги, он подглядывал за девушками. Как и у тёти Розы, днём, у девушек округлились глаза и потекли слюнки.
- А это что? – Настя коснулась пластыря, и ткнулась пальцем в мошонку.
Про пластырь Ромка забыл и чуть не прокололся.
- У фельдшерицы был?
- Не, я сам! – Ромка выпрямился, и повернувшись к девушкам, демонстративно, как и перед тётей Розой, убрал член и яйца, и поворочав рукой в плавках, подтянул трико.
- Врачом будешь?
- Не, я на олигарха.
Девушки захихикали.
продолжение следует
* 200 рублёвая купюра
